Каламити. Глава 5

Жива!


Я всё ещё жива!!!


Придя в сознание, я обнаружила себя на матрасе с заботливо подоткнутым одеялом. За три дня вне Стойла Два я ещё не чувствовала себя так комфортно и бодро. По крайней мере, я думала, что прошло три дня; кто знает, сколько я здесь провалялась. Привычно подняв ногу, чтоб посмотреть дату на ПипБаке, я нечаянно сбросила одеяло, незамедлительно соскользнувшее на пол.


— Ой, смотрите, кто проснулся! — приятный женский голос, раздавшийся поразительно близко, очень насторожил меня. Оглянувшись, я увидела себя в окружении нескольких пони, но смогла узнать только одного... Это был стрелявший в меня пегас! Я что, его пленница теперь?


Голос принадлежал красивой земной пони снежно-белого окраса, чья розовая грива, похожая на сахарную вату, удивительно шла к жёлто-розовому халату медсестры. За спинами небольшой компании пони я разглядела три аптечки — коробки с эмблемой в виде розовых бабочек — стоявшие возле стены, и выцветший довоенный плакат — рекламу рабочих мест в сфере здравоохранения (“Чтоб стать героем, вовсе не нужно быть Стальным Рейнджером! Присоединяйтесь к Министерству Мира!” — призывала пони на постере. На ней был тот же халат, что и на моей спасительнице, разве что чуть побольше). Судя по интерьеру и полному отсутствию цепей или верёвок, это была больница, а я — вовсе не пленница.


Кроме того, я довольно неплохо себя чувствовала. Немного устала, и, несомненно, подремала бы ещё чуток, но сон как копытом сняло. Просто странное тёплое бессилие. Я встала, и комната закружилась.


— Эй, расслабься, подруга, — молвил пегас по имени Каламити, ступая ко мне. Я никак не могла припомнить, откуда мне знакомо это имя — воспоминания будто покрылись туманом. Я откинулась назад на матрас. Ну конечно, сейчас, в компании, он вежлив и учтив, но тогда... тогда он был смертью с небес, безжалостным убийцей.


— Канди? — окликнул медсестру серый пони с угольно-чёрной гривой и хвостом.


— О, она поправится. Последнее целебное зелье я замешала и дала ей меньше часа назад.


— Замешала? — пони вопросительно выгнул бровь.


Канди улыбнулась:


— С яблочным шнапсом, естественно! Так оно всегда лучше помогает!


Я так и не поняла, почему ее коллега шлепнула себя копытом по лицу. Я и вправду хорошо себя чувствовала. Даже лучше, чем хорошо. И приятно тепло.


Серый пони отогнал посетителей прочь. Это немного расстроило меня, хоть я совсем не знала никого из них. Несколько прошлых дней я была так одинока, так стремилась найти цивилизацию, и вот — она, покидает меня... Я сама не могла понять своих же бредовых мыслей.


— Давай, выходи, как поправишься. Тебя хочет повидать парочка пони, — серый жеребец улыбнулся мне, затем посмотрел на отставшего рыжеватого жеребца: — Ты тож, Каламити, а ну выметайся!


Каламити последний раз взглянул на меня, прежде чем убежать.


Канди подошла ко мне и мечтательно прошептала:


— Он тако-ой красавчик, правда?


— Кто?


— Каламити, кто же ещё! — хихикнула она.


Я даже не знала, что и сказать. Вообще.


— Он... стрелял в меня.


Канди непонятно покачала копытом.


— Я уверена, это просто ошибка.


Да, припоминаю... но к чему вообще эта беседа? В любом случае, я хотела сделать комплимент Канди, а не говорить о Каламити, был он там красавчиком, или нет. Ничто из этого я так и не осмелилась высказать вслух. Обиженно надувшись, я повторила:


— Он стрелял в меня... — потом добавила: — ...много раз.





Отдохнувшая и с намного более ясной головой, я стремилась познакомиться с пони Новой Эплузы. Судя по ПипБаку, я пробыла здесь около двух дней.


Я внимательно рассматривала ограждённый посёлок. Множество линий — как я поняла, железнодорожных путей — сходились в город, состоявший в основном из дюжин практически неотличимых домов, построенных из старых пассажирских вагонов. Они громоздились в два или даже три этажа; у некоторых до сих пор сохранились колёса. Посёлок опоясывало кольцо из тяжёлых товарных вагонов с устроенными в противоположных его концах массивными воротами. По верху кольца, всматриваясь в пустошь, прогуливалась вооруженная стража. Внутри бурлила обыкновенная жизнь: множество земных пони и единорогов спешило по своим делам. Вообще, место было грязным, ржавым... и в целом прекрасным!


— Как вы умудрились их сложить? — спросила я, глядя на самую высокую башню из четырёх вагонов. Мостики и переходы соединяли ее с другими башнями. На самой высокой крыше ярко сияющая надпись гласила: «Таверна Шлагбаум».


Рейлрайт, чёрно-серый пони, шериф/генерал/мэр этого города, невыразительно ответил:


— А, это единороги сбацали.


Ахнув, я повернулась и уставилась на него. Никогда не слышала, чтоб пони левитировали что-то столь большое и тяжёлое!


Рейлрайт ещё пару мгновений хранил серьёзную мину, перед тем как разразиться хохотом.


— Да шучу я!


Моё удивление растворилось в глупой улыбке, когда он указал на небо позади:


— Для этого есть кран.


Оглянувшись, я увидела громадную оранжевую башню из металла, возвышающуюся над городом, и массивный крюк, свисающий с её длинной стрелы.


— Тем не менее, — продолжал он, — если те так уж приспичило увидеть тяжеловеса, Подъёмник точно уделает всех. Поболтаешь потом с ним.


— С подъёмником? — я медленно проговорила, стараясь понять, было ли это очередной шуткой. Оказалось, вовсе нет.


Подъёмником, как любезно разъяснил мне мэр, называли одного единорога, работавшего в депо. “Не сыскать сильнейшего телекинетика по эту сторону руин Кантерлота.” После этих слов Рейлрайт предложил мне небольшую экскурсию по городу.





Главный магазинчик Новой Эплузы назывался «Абсолютно Всё». Это была четвёртая остановка нашей “экскурсии”. Рейлрайт знающе улыбался, уговаривая меня зайти в странноватого вида дом. Три разных пассажирских вагона, сваренных вместе, образовывали это здание; один из них напоминал чёрную металлическую бочку, увенчанную дымовой трубой. По-видимому, он и был одним из источников дыма, виденных мной издали. Приостановившись возле двери, я прочла надпись чуть пониже затейливых печатных букв названия магазина:


Да, я доставляю!

Лень зайти, грязные мошки? Я не на побегушках.

Ищете что-то особенное? Я не отвечу, но достану!

«Копытоводство по выживанию в Пустоши»!

Только сейчас! Бесплатная первая копия для каждой семьи!


Я толкнула дверь, ступая внутрь. И остановилась с удивлённым вздохом, увидев зомби-пони из библиотеки рейдеров. Это точно была она: те перекошенные глаза я ни с чем не спутаю. И то, что она мгновенно узнала меня, радостно улыбнулась и заключила в неприятно мягкие объятья (вонь, исходившая от неё, заставила меня задержать дыхание; зажимать себе нос было бы, пожалуй, совсем невежливо), развеяло последние сомнения.


Она отступила назад (спасибо и на этом) и взмахнула копытом — удивительно действенное сочетание приветствия и демонстрации магазина.


— Эм... привет... ещё раз, — я поздоровалась, ощущая некоторую неловкость. Во время последней нашей встречи я уносилась, стараясь всадить пулю в череп рейдера.


— Привет! — донёсся знакомый голос слева. Я так сосредоточилась на зомби-пони, что напрочь позабыла об остальных в магазине. Обернувшись, я увидела Каламити, смотревшего на меня с робкой улыбкой. — Слухай, перед тем как ты убежишь, я очень хотел бы извиниться!


Я не собиралась бежать, но предусмотрительно отступила на пару шагов назад.


— Понимаешь, Дитзи Ду мне тут кое-что поведала...


Дитзи Ду? Я вновь обернулась к пегасу-зомби:


— Ты написала «Копытоводство по выживанию в Пустоши»? — Оба глаза Дитзи смотрели на меня; она прямо-таки лучилась счастьем, горячо кивая.


“Да, я доставляю.” Внезапно до меня дошло, как эта книга оказалась в Библиотеке Понивилля. Что, в свою очередь, укрепило мои подозрения насчёт Наблюдателя.


Пока я размышляла, Дитзи Ду примчалась с другой копией книги во рту и засунула её в мою седельную сумку. Зомби-пони была на удивление добра и щедра, но имела небольшую проблему с личным пространством.


Я открыла рот, собираясь сказать, что у меня уже есть один экземпляр (тем не менее, получить целую копию было бы не плохо, учитывая, что из книги на столе рейдера было вырвано несколько страниц), однако странное желание толкнуло меня сказать совсем иное:


— Ты... не сильно разговорчива, верно?


Зомби-пони вообще разговаривают?


Дитзи Ду отошла назад и широко открыла рот, позволяя заглянуть внутрь глубже, чем мне того хотелось. Каламити обратил моё внимание:


— Язык Дитзи вырезали работорговцы пару десятилетий назад, но даже без него она так же крута. — Предупреждение Монтерея Джека оказалось ужасающе правдивым.


Дитзи Ду подбежала к прилавку, где взяла карандаш в зубы и что-то написала на верхнем листе большого планшета для заметок. Потом она бросила карандаш и подняла планшет; глаза пегаски вновь разбежались.


Глядя на бумагу передо мной (пялиться на её глаза было бы верхом грубости), я прочла вслух:


— Поскольку я не могу говорить, я начала писать. И никогда не добилась бы таких успехов, не случись со мной такое.


Дитзи Ду положила планшет, вновь подняла карандаш и черкнула ещё строчку; затем подняла опять, чтоб я смогла прочесть.


— Давай подберём тебе броню получше?





Крышечки? И это пони используют вместо денег?


Бессмысленно, нелепо, но именно так обстояли дела. Неудивительно, что рейдеры собирали их. Теперь ясно, почему вокруг лежали кучи пустых бутылок — но ни одной крышечки (за исключением, конечно, той, которую я беспечно оставила в «Огненных Подковах»).


Мой рабочий комбинезон остался в «Абсолютно Всём». У Дитзи Ду не оказалось подходящего размера брони, но она поклялась, что сможет улучшить мою настолько, что никакой хлам, собранный рейдерами на коленке, с ней не сравнится. Дитзи предложила сделать это просто так, но я настояла на оплате. Тогда-то я и столкнулась с совершенно дурацкой бартерной системой оплаты на Пустоши.


— Крышечки. Серьёзно.


К счастью, довоенные деньги всё ещё ценились, но только оптом. Наверное, только для добычи содовой из до сих пор неразграбленных автоматов.


Дитзи Ду взяла несколько монет; я понятия не имела, сколько на самом деле стоила её работа, но подозревала, что получила немалую скидку. Также она буквально впихнула мне листок, объясняющий, как делать мины из крышечек в домашних условиях. Наверное, это вошло бы в «Копытоводство...», если бы некто мудрый не отговорил её.


— Дитзи — наш постоянный пегас. И единственный гуль в городе, — шепнул мне Рейлрайт во время моего пребывания в «Абсолютно Всём».


Хорошо, “гуль” звучит намного лучше, чем “зомби”.


— А этот, — продолжил мэр, ткнув копытом в сторону Каламити, — всегда желанный житель в городе. Ещё бы, охранять караваны четыре года!


По дороге к Подъёмнику я наконец решилась заговорить с рыжим жеребцом, бежавшим рядом со мной.


— Значит, ты тут не живёшь?


— Неа. Дом в получасе лёта.


Я напряглась, вспоминая всё, что знала о пегасах.


— Наверху, в облаках?


Глаза Каламити чуток расширились.


— О, нет. Просто хижина. Кто-то состряпал хибарку пару поколений назад, потом его сожрали здешние дикие твари.


Я уже встречала некоторых диких животных в этих местах. Когда я спускалась с помоста, мой взгляд упал на странное оружие Каламити. Я пробежалась глазами от стволов пушек до странного металлического выступа на его груди — скорее всего, управляющего механизма. Открыв было рот, чтобы спросить пегаса об этом, я обнаружила перед собой только воздух. Я остановилась и оглянулась назад: Каламити резко притормозил, давая пройти кобыле в соломенной шляпе и её жеребёнку. Пони едва справлялась, удерживая жеребёнка от галопа. Ей точно не помешала бы привязь.


— Но мам! Я хочу увидеть Дерпи!


Каламити наклонился ко мне и прошептал:


— Иногда народ так прозывает Дитзи Ду. Из-за глаз.


Ага, привлекает внимание; забияки из Стойла Два тоже наверняка скорее прицепились бы к косоглазию, чем к полусгнившей плоти.


— Но она не против. И даже находит это милым.


Не уверена, но похоже, что Дитзи Ду не особо возражала против отрезания языка. Что не делало сам поступок правильным.


— Тролли, вернись немедленно! — крикнула мать, когда жеребёнок побежал чуть быстрее. — Держись подальше от магазина! Я запрещаю тебе беспокоить это!


Это? Ладно, признаю, я тоже несколько раз подумала о Дитзи как об “этом”, в полной уверенности, что она мертва. Я приостановилась.


— Прошу прощения. Я тут новенькая. Вы имеете что-то против зо... гулей?


Пони смутилась, глядя больше на Каламити, нежели на меня. Мне не надо было и оборачиваться — я чувствовала его мрачный взгляд.


— Ну... нет, ничего против старой доброй Дерпи. Ой, в смысле, мисс Дитзи Ду. Но... ну вы знаете...


— Знаю что? — надавила я, пытаясь не показывать то невольное отвращение, с которым я вдыхала её запах или чувствовала неприятно склизкие объятья.


— Ну... — пони украдкой оглянулась по сторонам, затем, склонив голову, прошептала: — Знаете, они все словно бомбы замедленного действия. Видите, каковы гули снаружи? Представьте, что стало с их мозгами. У них у всех едет крыша, рано или поздно. Бедная Дитзи, она и так долго держится, и у неё почти все в порядке. Но однажды... И я не хочу, чтоб мой мальчик как-то спровоцировал её. Или был там, когда она окончательно сойдёт с ума.


С этими словами пони выпрямилась и поспешила прочь, таща Тролли за собой. Замечу, прочь от «Абсолютно Всего».


Ошеломлённая, я долго стояла на месте. Наконец, спросила Каламити:


— Это правда?


Пегас глубоко вздохнул, что уже было нехорошим знаком.


— Ага... для большинства из них — правда. Бывает, залетишь не туда, и потом улепётываешь от целой орды плотоядных пони-гулей, ставших зомби. Но я точно тебе говорю, хоть с большинством так и случается, но до того рокового дня даже они остаются милыми малыми, пусть немного пахучими и диковатыми на вид. А некоторым, как Дитзи Ду, везёт, и они вообще так и не слетают с катушек.


Я поняла смысл его слов, но правда о лысой пегасочке-писательнице не испугала меня. Мне просто стало её жаль.





Подъемником звали жёлтого единорога с оранжево-бежевой полосатой гривой и таким же хвостом. На нем была ярко-оранжевая строительная каска с отверстием для рога. Когда мы пришли, единорог загружал бочки на платформу грузового вагона, ещё стоящего на рельсах, проходящих по городу и соединённых с остальными путями.


— Здорово! Рад видеть маленькую пони с ПипБаком, спасшую Свит Эпл и Дитзи Ду! Не говоря о Дезерт Роуз, Беррел Кактус и Бирюзе! — он остановился и энергично потряс моё копыто.


— Мне тоже очень приятно, — я улыбнулась, слегка пошатываясь после мощного копытопожатия. — Рейлрайт сказал, что с тобой можно поговорить по поводу перемещения тяжестей.


Подъёмник улыбнулся, затем, не особо напрягаясь, поднял три бочки сразу и поставил их на платформу.


— Ну, давай поговорим, — затем он удивил меня вопросом: — Шаришь какие-нить заклинания?


— Заклинания? — нерешительно повторила я.


— Ну да, — продолжал он, левитируя очередные три бочки, их и его рог окружало сияние того же цвета. — У единорогов обычно есть небольшая подборочка заклинаний, обычно относящаяся к тому, в чём он или она преуспели, за исключением тех, кому на судьбе написано шарить в заклинаниях — они умеют их целую кучу. Вот я, например, могу починить любой поезд или рельсы, только подумав о них.


Вот дерьмо. Пнув копытом землю, я глубоко вздохнула:


— Нет. Только телекинез. Никаких заклинаний.


Знаю, звучит жалко. Телекинез — первый жеребячий навык. К моменту, когда я получила кьютимарку, каждый второй единорог в Стойле Два уже мог похвастаться приличной коллекцией заклинаний. Спасибо, Подъёмник, что напомнил — я, возможно, самый неволшебный единорог.


Его глаза округлились от удивления. Он быстро сменил тему:


— Тут у меня куча работы, но вот что я тебе скажу. Если окажешь мне маленькую услугу, я научу тебя всему, что знаю сам о поднимании грузов.


Звучало неплохо. Но что за услуга? Принести ему содовую? Может, перекусить что-нибудь? Помочь связывать бочки на платформе?


— У нас небольшая проблемка с кой-чем, что лезет из старого Стойла на западе. Я слышал, ты храбрая и хорошо управляешься с оружием. Доберись дотуда и закрой дверь. Я думаю, мы избавимся от паразитов, если кто-нибудь перекроет им ход из гнездилищ.


Понятно, не за содовой, значит.





— Итак, с чего бы это ты пошёл со мной?


Небо преждевременно стемнело, и пора было включить фонарик на ПипБаке.


— Получается, за мной должок, — убеждённо произнёс Каламити, ступая за мной, — или даж целая куча долгов, если упомнить всё, что ты сделала для пони Новой Эплузы.


Вздохнув, я попыталась утешить пегаса:


— Ты не мог знать. На мне была рейдерская броня, да и ещё заляпанная кровью.


И арсенал оружия, сделавший бы среднестатистического рейдера радиоактивным от зависти.


— Заляпанная кровью рейдера. Тебе ведь нужна была защита, чтобы спасти жизни пятерых добропорядочных горожан!


— На самом деле, четырёх. Дитзи Ду спасла Свит Эпл.


— Ты спасла Дитзи, чтоб она смогла спасти Cвит Эпл. В общем, пять. — Он глубоко вздохнул. — Кроме того, я не могу допустить, чтоб ты лезла туда одна. Очень мутные рассказы ходят об этих Стойлах. И слишком уж редко они хорошо заканчиваются.


— Я родилась в Стойле. Чёрт возьми, все пони — потомки выходцев из Стойл, так ведь? Понимаю, в опустевшем Стойле вполне могли свить гнездо паразиты, но не сказала бы, что все Стойла прокляты неким зловещим образом.


Каламити обдумывал услышанное.


— Пожалуй, ты права. Ну, за исключением немногих, вроде Дитзи Ду, переживших апокалипсис на поверхности, или их потомков.


Я остановилась так резко, что чуть не упала. Моя вновь полная фляга качнулась, больно ударив меня в грудь.


— Дитзи Ду пережила войну?! Она настолько стара?


— Ага. Гули не стареют, как обычные пони.


Мысль о пони, живущей так долго и знающей, что случилось на самом деле, взорвала мой мозг.


— Расскажи про неё?


Каламити коротко усмехнулся:


— Мало кто знает, насколько она стара. Знаешь, она пролетала около Клаудсдейла, когда ударило первое мегазаклинание. Её задело только краешком магической волны, стёршей город с неба Эквестрии. Вот с тех пор она и стала гулем.


Я кивнула, шагая в мрачной тишине; я представила себе целый облачный город, заполненный пегасами. Всего мгновение — и пустота....


Из туч заморосил дождик.





Это было похоже на душ в Стойле Два. Только он был везде! И не думал прекращаться. Если бы вчера меня не помыла Канди, я бы лишь обрадовалась ему, несмотря на холодную воду. Но теперь мне, промокшей до шерстинки, это показалось скверным.


Небо потемнело, и я включила фонарик ПипБака, чтоб хоть что-то видеть впереди. Теоретически, ещё должно быть светло, но в это слабо верилось. Внезапно поднялся свирепый ветер. Дождь хлестал как из пушки.


— Что происходит? — крикнула я Каламити.


— Эт гроза, и очень сильная. Нам лучше найти какое-нить убежище, потому что она только начинается!


— Гроза? — вскричала я; клочок облаков на миг ярко вспыхнул. — Что за гроза?


БА-БААААААХ!!!!


Небо взорвалось! Похоже на звук дробовика самой Селестии, сделанного из чистого ужаса. Я попыталась спрятаться под Каламити.


— А ну вылезай оттуда!


Робко и немного неуверенно, я вылезла из импровизированного укрытия и взяла себя в копыта. Ещё одна вспышка украсила пейзаж белым светом, контрастирующим с резкими тенями, и погасла, прежде чем я поняла, что произошло. Ещё один мощный раскат сотряс небеса вслед за молнией. Каламити пришлось упереться в меня передними копытами, чтобы не дать спрятаться ещё раз.


— Если тебя так испугал гром, что же будет, когда ты молнию увидишь! — хихикнул он. — А ну пошли, спрячемся где-нить.


Каждая вспышка в небе сопровождалась ужасным треском или мощным взрывом. Немного спустя я действительно увидела молнию. Мне казалось, что она будет похожа на те удары электричества, которыми стреляли спрайт-боты. Ничего подобного. Ослепительно-белая трещина порвала небо пополам, словно сама вселенная разлетелась на части. Молния сверкнула всего на мгновение, но призрачные линии плавали у меня перед глазами ещё несколько минут спустя.


Ещё я увидела кого-то вдали, на склоне холма, на миг освещённого молнией... или мне показалось. Я не могла сказать, кто это был — пегас или единорог. Сначала мне показалось, что оба. Но видение исчезло раньше, чем я смогла убедиться, что вообще что-то видела.


Мы скакали галопом, чувствуя, как земля под копытами всё быстрее превращается в грязь, пока не упёрлись в неистовую, пенистую реку. Грязная бурная вода отрывала куски от берегов на обоих сторонах. Я видела тёмные очертания вырванных мертвых деревьев, уносимых течением.


На другой стороне возвышался отвесный обрыв. Вода выливалась через трещины в скале сотнями ручейков, каждый из которых подпитывал реку. Почти точно напротив нас, только чуть выше по склону, чернел вход в пещеру; путь к ней был смыт.


Я беспомощно смотрела, пытаясь понять, как мы собираемся перебраться. Тут я почувствовала, как Каламити поднял меня в воздух, перенёс через реку и опустил в устье пещеры.


Шагнув внутрь, я направила вперёд фонарик ПипБака. Тоннель сперва немного поднимался вверх, а затем круто спускался до ужасно старой, проржавевшей до черноты металлической лестницы, что вела к лестничной площадке. Там грубо вырубленные стены сменялись каменной кладкой. В конце виднелась очень знакомая стальная дверь, висевшая открытой на рычагах. В центре двери красовалось число «24». И там, за ней, лежал проржавевший, разрушенный двойник того места, которое, как я когда-то верила, всегда будет моим домом.


Каламити промчался мимо меня.


— Не стой столбом! Помоги закрыть эту дверь прежде, чем эта проклятая река вконец размоет берега и затопит пещеру! — он попытался силой толкнуть дверь. Посмотрев вниз, я внезапно осознала, что воды на полу уже набралось по косточку, и уровень продолжает подниматься...


Опомнившись, я бросилась к пульту. Помедлила, осматривая запорный механизм (почти полностью отсутствующий), чтобы быть уверенной, что смогу открыть его снова. Убедившись, я попыталась сдвинуть рычаг. Не вышло. Мой рог ярко вспыхнул, и, сосредочившись, я добавила телекинетическую мощь к силе своих копыт. Громко скрипнув, рычаг подался, и дверь в Стойло Двадцать Четыре захлопнулась с протестующим скрежетом.





— Ты понимаешь, что мы только что закрылись в Дьявольски Страшном Стойле Сумрака? — поддразнила я напросившегося напарника, удивлённо уставившегося на дверь.


— Ну, я верю тому, что ты говорила. Если кто-нибудь и шарит в этом, так это ты, — он беспокойно улыбнулся. — К тому же, — добавил пегас, похлопав крыльями, — вряд ли мне тут от них будет много проку.


Я разглядывала упряжь Каламити. Две дальнобойные винтовки, привязанные по бокам под крыльями и встроенные в седельный механизм. Тонкие металлические “вожжи” тянулись от них, заканчиваясь почти перед его ртом. Дёргая за них, можно было стрелять из обеих пушек одновременно. Седло было разработано так, чтоб перезаряжать винтовки по команде — то ли кусая “вожжи”, то ли потянув их каким-то особенным образом, я не могла сказать наверняка.


— Эй, Каламити, я вот что хотела спросить... Что это такое? — я указала копытом на хитроумную штуковину.


— Что? — пегас покрутился на месте. Я не удержалась от смеха. Он остановился, глядя на меня, затем обернулся назад и вновь посмотрел на меня. — А, в смысле, боевое седло?


Я кивнула.


— Хорошая работа, правда? Сам разработал! — он встал на дыбы, гордо позируя. Затем, заметив выражение моего лица, спросил:


— Ты чё, никогда раньше не видела боевого седла?


Я покачала головой.


— У, это такая штука! — довольно объяснил пегас. — Грубо говоря, есть два типа пушек. Маленькие, которые пони могут взять в рот или, в случае единорогов, левитировать перед собой. И боевые сёдла. Они годятся для любого громоздкого, тяжёлого оружия с большой отдачей, которое просто так не удержишь. Чего только к ним не прикручивают: автоматы, ракетные установки...


— Ракетные установки?! — я поджала хвост и прижала уши.


— Ага! И даже энерго-магические пушки! — он помолчал, — ...но это такой гадский дефицит, что ты их ни в жисть не встретишь.


Я решила обдумать это как-нибудь на досуге. Проверив ПипБаком радиацию и прочие угрозы, и Л.У.М.ом любые вспышки враждебности, я отхлебнула большой глоток из фляги и начала строить план. Прожив целую жизнь в своём Стойле, я была уверена, что смогу пройти и по этому без проблем. Если конструкция одинаковая, то дверь справа в следующей комнате приведёт к лестнице вниз. К кафе, жилым помещениям и больнице. Коридор слева ведёт к техническим этажам, в том числе к такому знакомому пункту техобслуживания ПипБаков. Секунду поколебавшись, я решила сначала пойти направо.


Тем временем Каламити разведал соседние комнаты. Он вернулся слегка удивлённый.


— В чулане стоит целый ящик динамита.


Вот так сюрприз. Мои уши встали торчком. В Стойле Два такое не встретишь.


— Что в нём?


— Полагаю, динамит, — ответил Каламити ехидно-серьёзным тоном. — По правде, я точно не знаю, он закрыт. И я не хочу трясти эту штуку, как подарок на именины. Ты прикинь, а вдруг там динамит?


Я последовала за рыжим пегасом в чулан, чтобы взглянуть на ящик. После трёх попыток и двух сломанных шпилек (которые начали заканчиваться) я была вынуждена признать, что замок мне не по зубам. Вместо этого я предложила придерживаться изначального плана.


С ободряющим шипением дверь в жилой сектор открылась. Лампы знакомо загудели... те, что ещё работали. Уже сейчас Стойло Двадцать Четыре навевало тоску по дому. Хуже того: тупая боль в сердце смешалась с ощущением неправильности происходящего. Видеть это место в разрухе и ржавчине было так неприятно, что не могу и описать. Личный вариант постапокалипсиса. Двери, которые больше не открывались. Пол, заваленный консервными банками и мусором. Странная, непривычная вибрация от оставшихся без ухода генераторов. А откуда-то снизу доносились пыхтение, шипение и стук — ни на что не похожие, совершенно чуждые Стойлу звуки. Жуткая, мрачная, деморализующая версия Стойла Два.


Оглянувшись, я увидела, что Каламити собирает крышечки с пола. Закусив губу, я боролась с нахлынувшим чувством, вопившим об осквернении места. Собирательство и мародерство было основой выживания в Эквестрийской Пустоши. Логично, почему бы не помародёрствовать и здесь. Но это более походило на разграбление могил. Безобразно.


Мои чувства развеялись, так как наверху гром ударил столь близко к пещере, что его можно было услышать в Стойле. Сердце выскакивало из груди.


— Что за... — я запнулась и тыкнула копытом вверх, подразумевая небо снаружи.


— Я говорил тебе. Гроза.


— Это не похоже ни на одну грозу, про которые я читала в книгах, — возразила я.


Каламити посмотрел на меня с мягкой насмешкой.


— Погода уже не та. Пони больше не ведут по небу солнце и луну. Мы, пегасы...


— Пресвятая Селестия и Луна ведут солнце и луну каждый день! — возмущённо парировала я. Как он мог такое сказать! Это... это богохульство!


— О да, — он закатил глаза. — В раю. Действительно.


Я ощетинилась. Пегас спокойно смотрел на меня, пока я не сдалась, жестом предлагая ему продолжить.


— Как я уже сказал, мы, пегасы, больше не управляем климатом. Погода Эквестрии одичала.


Холодок прокатился по моей гриве. Даже сквозь металлические стены и камни мы слышали раскаты грома.





Я начала задаваться вопросом, насколько сверхустойчиво было Стойло Два, что я никогда не слышала таких раскатов грома, как сейчас. Очевидно, оно было спроектировано, чтобы оставаться закрытым намного дольше, и я начала замечать некоторые архитектурные различия.


— Ха, — произнесла я, размышляя вслух, — тут только одна душевая.


По крайней мере, только одна в этой части жилого сектора. В Стойле Два их было две. Одна для жеребцов, одна для кобыл. Пол был мокрым, я слышала булькающие, ревущие звуки из-за двери ванной. В отличие от Стойла Два, Стойло Двадцать Четыре снабжалось из водоносного слоя, а вода просто очищалась антитоксином и противорадиационными заклятьями. В раковинах и унитазах бурлила вода, нагнетаемая ливнем снаружи.


То же случилось и с фонтанами. Один из них, между школой и жилыми секторами, разбрызгивал коричневую воду. Ужасные звуки доносились от труб и водопровода, как от неких противоестественных монстров.


Я замерла, как только красная точка вспыхнула на компасе моего Л.У.М.а. Где-то, прямо перед нами, бродило одно из тех существ, про которых рассказывал Подъёмник. И никто из нас не потрудился попросить их описание.


— Ну... есть соображения, каких именно "паразитов" мы должны здесь найти? — прошептала я, присев и двигаясь так тихо, как только можно.


Спальни, в отличии от душевых, были разделены: верхний этаж для жеребцов и нижний для кобыл. В отличие от Стойла Два, где помещения были семейными. Мой Л.У.М. раздражал своей ограниченностью, он не мог сказать, на каком этаже находится существо, показывая, что сейчас оно стоит прямо перед нами. Я левитировала Малый Макинтош, готовая ко всему.


— Щас никаких, — прошептал Каламити в ответ. — Если я не ошибаюсь, мы их не ищем. Мы, типа, дверь закрываем.


— Если я не ошибаюсь, — парировала я, возможно, чуть громче, чем следовало бы, — предполагается, что это я должна закрыть дверь. Тебя тут вообще быть не должно.


Всё-таки, в чём-то он был прав. Запершись в логове неизвестных существ, околачиваться по коридорам и всюду совать нос — наверное, самый глупый поступок, до которого только можно додуматься. С другой стороны, это было совсем другое Стойло. Моё любопытство не позволило бы мне оставить его неисследованным. И если уж я заперта здесь на пару часов, времени лучше не найти.


Каламити покачал головой, но последовал за мной.


Мы подошли на пару шагов ближе, и красная точка снова пропала. Я быстро повернулась, стараясь разглядеть что-то позади нас, но напрасно. Либо существо попросту испарилось, либо сверху действительно был ещё один этаж. Мы присели, пытаясь не шуметь. Спустя мгновение красная точка вновь появилась. Прямо перед нами. Несколько секунд — и она исчезла. На сей раз, очевидно, навсегда.





Если закрыть глаза на старость и разруху, школа в Стойле Двадцать Четыре выглядела точь-в-точь как дома. Школьные парты, стоящие ровными рядочками. Игровая площадка с игрушками. Стол учителя с терминалом, карандашами и даже давно сгнившим яблоком. Единственное различие состояло в большом стеклянном резервуаре, когда-то бывшим аквариумом. Даже в этих проржавевших стенах я чувствовала себя как дома.


Это должно было утешить меня, но нет. Напротив, стало как-то неприятно жутко. И это доводило меня до края. Постоянный стук и гудение в трубах усугубляли мой дискомфорт и вдобавок награждали слабой головной болью. И что хуже всего, мы столкнулись с тремя “призраками” — враждебными существами, появлявшимися только на Л.У.М.е, а так как у Каламити не было своего ПипБака, то он не мог понять, на что я так реагирую.


Я заволновалась, что мой Локатор Ушки-на-Макушке, или весь ПипБак целиком, сломался или испортился в Пустоши. И тут же разубедилась, вспомнив, что ПипБакам не страшны и гораздо худшие испытания. Скорее всего, у этих созданий была собственная магия, что ничуть не утешало.


— Слышала когда-нибудь о пони по имени Принц Селест?


— Что? — Я подошла, подняв бровь. — Дай-ка гляну... — Телекинезом подняв книгу со стола, я прочитала пару предложений, затем захлопнула её, чтоб посмотреть на обложку. — “Жеребец на луне”?!


Каламити хихикнул.


— Припоминаю, как мам читала мне чё-т подобное... ток там была кобыла на луне, если не ошибаюсь.


— Потому что там действительно была кобыла на луне! — Я начала быстро просматривать другие книги на столах и полках. Закончив, я пришла к важному выводу:


— Во-первых: во всех книгах каждая мало-мальски важная пони изменена на жеребца...


— Ну, я подозревал, что некоторые из них были жеребцами...


— Во-вторых! — настойчиво продолжила я, несмотря на голос, казавшийся напряжённым даже для моих ушей. — Ни в одной книге нету ничего, кроме самых туманных ссылок, на историю или правителей Эквестрии.


Не то, чтоб библиотека Стойла Два была совершенной в данном смысле — новая история в любой книге основывалась на старой. Но это не было нехваткой материала. Это было преднамеренным искажением фактов и смысла! В части Стойла, посвящённой образованию! Это... это...


— Ты ща чё-нить сожжёшь, если не остынешь.


Я со злостью бросила за угол книгу, которую держала. Я собралась уйти, негодование плащом окутывало меня, когда я вспомнила о терминале на столе учителя. Экран светился мягким светом. Подойдя к нему и готовясь взломать, я слегка разочаровалась, когда терминал с готовностью предложил свои тайны. Записи в основном были о посещениях и успеваемости. Две выбивались из общего ряда.


Первая:


“Настоящей неожиданностью стало сегодняшнее тестирование единорогов на магические способности. Все маленькие пони принесли своих домашних животных и на них показывали левитацию. Достаточно просто, несмотря на то что извивающееся животное может утруднить задание для жеребят в их возрасте. Мне пришлось позволить Масленке и Перидэнс взять талисман класса, так как у них не было своих питомцев. Перидэнс волновался, но, я думаю, что Масленка испугалась змеи, хоть ей и сказали, что она обеззублена и безопасна. Разумеется, у Масленки не очень хорошо получалось.


Всех удивила маленькая Кванта, целый год испытывавшая затруднения даже с простой левитацией. Знаю, что такого никогда не наблюдали у девочек, но я не могу представить иного объяснения: в классе случилось настоящее чудо. Кванта не только подняла себя, но и вспышкой энергии затронула всех животных в классе. Большинство выздоровело, но некоторые (наш талисман в том числе), кажется, полностью исчезли. И что самое странное, загадочная вспышка, похоже, превратила старую уродливую кошку Кэрот Тэйл в... ладно, ещё более уродливую старую кошку.


Это продлилось всего мгновение. С Квантой, похоже, всё в порядке. Никто не понял, что она сделала. Конечно, я оповещу родителей, да и Кэрот Тэйл травмирована. Чудом будет, если я смогу чему-то научить этих жеребят до конца недели. Между тем, я собираюсь писать прошение, чтобы ещё один жеребец присматривал за тестами. Так, на всякий случай.”


Вторую, последнюю запись в терминале сделали пару дней спустя:


“Я ожидал, что родители будут держать жеребят дома после случившегося в начале недели, но теперь они могли бы и отпустить их. Вместо этого посещаемость всё ещё низка. Сегодня почти половина учеников пропустила уроки. Если после выходных ничего не изменится, мне придётся поговорить с родителями. А если и это не сработает, то и со Смотрителем.”


Несколько мгновений я пялилась на последнюю запись.


— Погоди... Смотритель?


Каламити любопытно посмотрел на меня.


— Что-то не так?


— Смотрительницей этого Стойла был... жеребец?


Пегас моргнул, глаза его чуточку расширились.


— И что?


— Предполагается, Смотрительница всегда она. Вот что не так.


— Что, думаешь, жеребчику не под силу то, что делает кобыла?


Озадаченная, я пыталась доходчиво объяснить:


— Н-нет. Дело вообще не в этом! — я отрицательно покачала копытом. — Это.. Просто так правильно. Это традиция.


Он не двигался. Голос пегаса был удивительно ровный.


— Хочешь сказать, что даже если был бы жеребец, способный управлять Стойлом лучше, чем кто-либо, и его кьютимарка указывала на это, и ему не разрешили бы только потому, что он жеребец?


Я сглотнула, отступив назад. Параспрайт задери, я была права! Всё же я не нашлась, как объяснить мою правоту без самокопания. Я просто промолчала.


Каламити развернулся и вышел из класса. На этот раз я последовала за ним.





— Ладно, чё-то я запутался.


Перед нами была другая дверь на Технический Этаж. Справа — кафе. Слева — кладовая. В последней мы обнаружили светящийся терминал, пару стеллажей с продовольствием и плакат на стене, изображающий могучего жеребца, храброго и высокого, в готовности встретить опасность лицом к лицу, в окружении трёх кобыл, припавших к земле, напуганных, но смотрящих на него как на спасителя, с обожанием.


Каламити сконфузился. Во мне медленно вскипало нечто похожее на гнев.


И дело не в том, что за поворотом не оказалось предполагаемого атриума. Я могла закрыть глаза на вопиющие расхождения в архитектуре Стойла (хоть они действительно бесили меня). И не в том героическом жеребце или жеманничавших кобылах. Плакат обыгрывал желание быть особенным, жаждать восхищения за свои достижения, которое я вполне понимала. И не в том, что это был уже пятый плакат, с которым мы столкнулись, и все они следовали одному и тому же гендерному уклону. Дело было в том, что жеребец на картинке отважно держал в зубах разводной ключ, а тот неописуемый ужас кобыл, раболепно застывших, как напуганные кролики, являл собой непокорную засорившуюся раковину.


Осторожно, чтобы не подорваться на очередной социальной мине, я обратилась к пегасу:


— Теперь понимаешь... почему я расстроена? Дело не в том, что у власти должны быть лучшие из пони, заботящиеся о традициях. Это...


— Ага. Это пропаганда. Все эти плакаты были здесь до того, как пони пришли в Стойло, спасаясь от апокалипсиса. — Он повернулся и уставился на меня. — Всё равно что утверждать, что есть работа только для жеребцов и работа только для кобыл.


Я молча согласилась.


— Но эт справедливо только для кулинарии.


Я остолбенела. Мои уши встали торчком, и могу побиться об заклад, что с них пошёл пар.


— Что?! Как это связано с... — и запнулась, поймав его хитрый взгляд. — О. Ха-ха. Догадываюсь, что заслужила.


— Ага.


Воцарилась тишина. Я вернулась к взлому складского терминала и чтению записей пони, видимо, техинспектора, в то время как Каламити копался в продовольствии, выискивая что-нибудь мало-мальски ценное. Лязганье и стук труб не прекращались, но на секунду я почувствовала себя менее напряжённой. Наконец удалось сойти со скользкой дорожки социальных дискуссий. И тут-то всё и покатилось к параспрайтам.


Я только-только расправилась с четвертой записью и почти приблизилась к последней, как мой Л.У.М. вспыхнул красными точками. Пять “призраков”!


Запись №1

“Я не могу поверить в свою удачу. Персефона прекрасна. Вчерашнее свидание прошло потрясающе. Она даже позволила себя поцеловать! И, похоже, я понравился её маленькой кобылке, Кэрот Тэйл. Так даже лучше, по мне она тоже ничего. И мне даже не надо притворяться, как я думал, только чтобы подольше побыть с её мамой. Более того, мы запланировали второе свидание на завтрашний вечер.


О, вот ещё. Грэйхорн наконец починил освещение на уровне 2-Б. Постоянное мерцание просто сводило поняш с ума.”


Запись №2

“Вся удача покатилась грифону под хвост. Сперва оборвался целый сегмент освещения на сами-знаете-каком-уровне, погрузив проклятый атриум во тьму в самый разгар движухи. Что хуже, Персефона отложила наше свидание. Какой-то единорог что-то сделал с питомцем Кэррот Тэйл, и Персефона весь день утешает свою малую сучку, чтоб та не утонула в слезах. Ну нафиг. Ненавижу детей.”


Запись №3

“Сегодня вызывал Смотритель. Чрезвычайная ситуация, требующая моих особых навыков. Угадаете, что? Он снова себя запер. Опять! Третий раз за неделю. К счастью, любой пони с каплей мозгов смог бы открыть эту штуку. Самый слабый ёбаный замок, который я когда-либо видел. Но, если Грэйхорну придётся всё-таки заниматься этим, я на всяк случай оставил пригоршню шпилек и номер «Ежедневника Слесаря» в раздевалке техэтажа. Я даже выделил полезные для него места в тексте. Если он не забудет пароль, проблем не должно быть. Я поставил его имя в качестве пароля.... блин, да он и его забудет.


Тем временем, с личной жизнью всё хуже и хуже. Кобылка Персефоны в больнице. Слышал, на неё напал кот. Им следовало бы приструнить его.”


Запись №4

“Где, мать его, носит Грейхорна? Этот идиот проебал всю сегодняшнюю смену. Звоню ему — не отвечает. Дерьмо, приходится тут всё делать самому.


А, ещё я заменил всё освещение на уровне 2-Б, и что? Правильно, у нас ещё проблемы. Клянусь богом, построившим это место пони надо поотрезать рога. Стойл-Тек наебал нас на огромную сумму. Надеюсь, им поджарило задницы мегазаклинаниями.”


Запись №5

“Грейхорна всё ещё нет. Расспросил остальных, никто его не видел. Он заболел? С него бы стало упасть и проткнуться собственным рогом.


Проклятье, опять эти скребущие звуки. Что-то хочет забраться в систему вентиляции. Я убрал пару решёток на этом этаже. Надеюсь, что, чем бы оно ни было, оно само оттуда выпадет. А то ещё придется какому-нибудь жеребёнку ползти по трубе и доставать. Я упоминал уже, как ненавижу детей?


Сто проклятий! Я только что заметил хрень, таращившуюся на меня с потолка. Если б не знал — подумал бы, что это та сраная кошка Кэрот Тейл. Но ведь они позавчера поймали и прибили её.


Тысяча проклятий!!! Эта хуйня только что укусила меня! Клянусь, я пошлю туда кого-нибудь с огнемётом!”


Подняв голову, я увидела тёмное отверстие на месте решётки и несколько пар чужих, мерцающих глаз.


— Каламити! Вернись! Они в вентиляции!


Каламити вернулся на мой крик как раз тогда, когда первое существо выскочило на полку, вывернув на пол ведро с предохранителями. Существо смутно напоминало кошку, но скорее размерами, нежели мехом, клыками-переростками или горизонтальным разрезом зрачка. Последнее меня удивило больше всего.


Я крупно ошиблась, спрятав Малый Макинтош. Когда это прыгнуло на меня, у меня не было времени даже подумать, не то что вытянуть оружие. Я инстинктивно среагировала и, телекинетически схватив создание, швырнула его прочь, как тогда с гранатой. Только сейчас мы были в маленькой комнате, и лететь ему было некуда. Шипя, оно шмякнулось об стенку.


Второе запрыгнуло на терминал, затем на пол. Я замахнулась передним копытом и со всей силой ударила по голове создания. Встав на дыбы, я угостила того, что был прибит к стене, смертельным ударом передних копыт.


Третье выскочило справа, ухватив когтями гриву.


Я завизжала как маленькая:


— Сними его! Сними его! Сними его! — Запаниковав, я начала брыкаться и пнула терминал задним копытом. Послышался хруст стекла и хлопок взрыва. Я почувствовала, как мне опалило шерсть возле копыта.


Повернувшись к двери, я увидела прицеливающегося Каламити.


БА-БАХ!


В голове мелькнула картина ранения и смерти, многократные выстрелы того самого пони, что пикировал на меня на дороге и теперь прицеливался снова. Зажмурившись, я упала на пол, пытаясь увернуться от пули... уже после того, как Каламити выстрелил, разорвав кошкозмею на части. Я осталась целой и невредимой.


У меня дрожали копыта. Я попыталась улыбнуться, но вышла скорее гримаса. На его лице было написано, что ему хотелось сказать: я могу доверять ему и должна перестать бояться, что он меня пристрелит. Но он промолчал. Промолчал, потому что знал, что я имею полное право и всякие основания бояться его винтовок. Что это естественно в моём положении.


В то мгновение я кое-что поняла. Он действительно сожалел, что стрелял в меня. Не как в нового героя, спасшего нескольких горожан. Именно в меня. И он пошёл со мной не гонимый стыдом. Он не пытался исправить репутацию или восстановить положение в своих же глазах либо чьих-то ещё. Каламити действительно раскаивался, что чуть не убил меня.


Я даже не осознавала, что думаю о нём в таком ключе. Но сейчас до меня дошло. Проклятье, теперь мне надо извиниться.


Он отвернулся, изучая потолок.


— Похоже, звуки стрельбы отпугнули их.


— Пока да, — согласилась я. Мне всё ещё не хватало смелости поделиться с ним своим открытием. Он только отрицал бы это и чувствовал себя неловко. Он жеребец, в конце концов...


Проклятье! Я отругала себя за такие мысли. Нетрудно понять, что привело меня к такому образу мышления. Я впилась взглядом в тупой плакат.


— Ненавижу это Стойло.





Малый Макинтош крутанулся, прогромыхав тремя выстрелами, ведомыми З.П.С. Ещё три кошкозмеи обрели вечный покой. Их было легко убить, но эта радость с лихвой компенсировалось их проворностью и маленькими размерами. И чрезвычайной агрессивностью!


Ещё парочка тварей попытались напрыгнуть на Каламити, силясь уцепиться когтями. Он взбрыкнул, отбросив назад крылья, и запустил их в полёт. Потом ударом ноги с разворота взбил одного из них в кровавое месиво.


— Сколько же... этих мелких тварей... не считала?


Я выстрелила в одно из отброшенных Каламити существ, но промахнулась. Следующий выстрел попал в цель. Последнее ускользнуло от меня и запрыгнуло на спину Каламити. Я услышала его вой, когда существо впилось зубами в его шею.


— Спокойно, я разберусь! — я выдернула телекинезом существо; мой рог неистово сверкал магией, когда я поднесла Малый Макинтош к мяукающей твари, запачканной кровью Каламити, и нажала на спуск.


— Зараза, эта хрень кусается.


— Постой. Дай взгляну, — я уже вытаскивала бинт из седельных сумок. Перевязочные материалы почти закончились. Я знала, что мы сможем найти их или в больнице (которая должна быть впереди), или в душевых жилых кварталов (что подразумевало долгую прогулку назад).


Мы прошли технические этажи — долгий, сырой, изнурительный и скучный путь по самой нижней части Стойла, теперь полузатопленной. Мы нашли раздевалку и паролем открыли шкаф. Моя коллекция заколок сильно пополнилась, а аккуратно свёрнутый «Еженедельник Слесаря» тоже переместился в седельную сумку. Единственные существа, найденные на техэтажах, были мертвы. Утонувшие. Несмотря на сходство с помесью кошки и змеи, эти маленькие твари не умели плавать. Благодарите пустошь, когда она делает вам маленькие одолжения.


Впрочем, нам начали встречаться скелеты. Сначала поодиночке, затем в кучах. Чем ближе мы приближались к сердцу Стойла, Атриуму, тем больше смерти витало в воздухе. Я не удержалась и представила картину: кто-то идёт по Стойлу Два и находит безжизненные тела всех, кого я знала.


Это было уже слишком. Мне нужно было отдохнуть и проветрить голову.


Не меньше девяти проклятых тварей подгадали момент, чтоб опять напасть на нас.


Забинтовывая рану Каламити, я скривилась, осознавая нехватку лечебных навыков. Задумай я присоединиться к Министерству Мира, меня бы вышвырнули за хвост. Всё было настолько плохо, что я запросто могла откинуть копыта, если б не знала, с какой стороны у зелий горлышко. И мне было неуютно от того, что кто-то ещё полагается на мои (и так скудные) умения.


Но мы всё оставались на ногах и шли в правильном направлении. В правильном ведь, да? И чем больше я об этом думала, тем менее разумными казались причины нашего блуждания здесь. Под конец я обернулась и осмотрела пройденный путь.


— Ладно. Я очень сильно ступила. Мы разворачиваемся, со всех ног бежим к выходу, баррикадируемся там и ждём, пока не пройдет проклятая гроза. Тогда выходим и закрываем за собой дверь.


— Эм.... вообще-то... я за то, чтоб дойти до больницы.


Я удивлённо повернулась, посмотрела на Каламити... и моё удивление сменилось оторопью. Затем ужасом.


— Кхм... полагаю.... — он покачнулся, белизна его кожи просвечивала сквозь ржавую шерсть, — ...там есть что-нить против... знаешь... яда?


Пегас упал с глухим звуком.

— Каламити!





Химера.

Из личных заметок Доктора Брирберри, главного врача Стойла Двадцать Четыре.



“Я назвал этот новый вид ‘Химерой’, ввиду очевидных причин. Это создание — следствие дикого магического взрыва от исключительно одарённой кобылки, Кванты. Вспышкой неконтролируемой магической энергии Кванте удалось ‘сплавить’ воедино несколько оказавшихся вблизи неё существ в полноценную и совершенно новую форму жизни.


Первоначально созданная химера несколько дней линяла, прежде чем проявить свою истинную суть; в это время другая ученица, Керрот Тейл, подверглась нападению существа. Она была срочно отправлена в клинику, но погибла в течение пары часов от неизвестного волшебного токсина, впрыснутого в ребёнка существом.


После линьки химера напала на технического работника по имени Грейхорн. Как и в случае с Керрот Тейл, мы лечили Грейхорна заклинаниями против яда и зельями, но напрасно. Грейхорн продержался втрое дольше Керрот Тейл и умер в страшных муках. Только после смерти Грейхорна мы смогли определить ключевые компоненты химерической физиологии.


Как вы видите на рисунках, что я приложил к документу, кошачьи и змеиные элементы сплава довольно очевидны. (см. изображения C-1 и C-2). Чего мы изначально не понимали и о чём не подозревали, так это некоторые повадки насекомого; возможно, в момент заклинания насекомое на очень глубинном уровне внедрилось в существо. Видите, клыки химеры совсем не похожи на клыки змеи, скорее, на яйцеклад насекомых.


Вид ведёт себя чрезвычайно агрессивно; нападает на любого подходящего пони-хозяина, куда может отложить яйца. Через день, когда яйца вызревают, личинка химеры прогрызает путь наружу, в конечном счёте убивая хозяина, если он ещё жив. В случае Грейхорна пять новых химер вырвались из его тела через час после смерти. (см. изображение C-3). Можете представить лицо моего помощника. (А можете не представлять, см. изображение C-4).


К счастью, случай с Грейхорном и предоставленные нам личинки химеры позволили разработать и заколдовать антидот. К несчастью, некоторые из требуемых трав в ужасном дефиците, и, скорее всего, зелья на всех не хватит. Смотритель хранит одну бутылку в своём кабинете, вместе с рецептом. Между тем я держу остальные в больнице, в магическом холодильнике, ожидая решения Смотрителя, как распределить зелье.”


Храни нас Селестия!


Когда я дочитала, ужас сковал меня. Я медленно встала из-за терминала Доктора Брирберри и осмотрела больницу. Десятки скелетов сгрудились возле открытой двери магического холодильника. Остальные лежали, сцепившись друг с другом.


Новый вид, чрезвычайно враждебный, обездвиживает жертву одним укусом, мучает её до смерти изнутри... и порождает при этом пять своих копий?


Я мгновенно поняла, что мешало химере наводнить Пустошь Эквестрии — река и неумение химер плавать. Благодарите пустошь, когда она делает вам большие одолжения!


Если мы выживем, я обязательно поговорю с Подъёмником насчёт его понимания “маленькой проблемки”. Преуменьшение не в почёте в Эквестрийской Пустоши.


Я взглянула на Каламити. Он лежал на койке и выглядел ещё более слабым. О Богини. Я не могла сказать ему! Пусть уж думает, что отравлен; так лучше.


Чисто наудачу, я распахнула дверь холодильника, уже зная, что ничего там не найду.


Ладно. Последний вариант. Я подошла к окну больницы и посмотрела на окутанный темнотой Атриум. Единственный свет исходил от пары всё ещё рабочих ламп клиники и от мигающего, дрожащего огонька в круглом окне кабинета Смотрительницы (нет, Смотрителя) выше. Если одна доза... “противоядия”... и осталась, то наверняка она там, в сейфе. Единственный путь к сейфу пролегал через Атриум.


Атриум кишел химерами.


Нервно сглотнув, я повернулась к Каламити. И выложила ему план.


После долгого взгляда Каламити наконец ответил:


— Да ты ненормальная.


Я сконцентрировалась; рог засветился, открывая сумки.


— Всё будет хорошо.


— Да ни хрена не будет хорошо! Это чистой воды самоубийство! Ты всех нас убьёшь!


Я сурово посмотрела на пегаса.


— Дай угадаю. Ты полагаешь, что должен пойти туда сам, зная, что ты уже и так... отравлен. И ничего, что ты встать не можешь без посторонней помощи? И даже с ней — вряд ли.


Рыжий пегас отчаянно предложил:


— Тогда выбирайся отсюда. Хоть кто-то из нас уйдёт живым из этого безумного Стойла.


— Я друзей не бросаю, — и перезарядила Малый Макинтош.


Каламити закашлялся и посмотрел на меня с искренним удивлением.


— Друг? Но... я ведь тебя подстрелил.


Я закатила глаза и кивнула:


— Да, подстрелил. И я собираюсь шпынять тебя этим всю оставшуюся жизнь. Я совершенно не хочу проливать свою кровь зазря, если ты сегодня умрёшь.


— Не будь наивной дурой, Лил’пип. Ты ни за что не сможешь...


Я левитировала СтелсБак так, чтоб Каламити его увидел, и улыбнулась, не ощущая той уверенности, которую излучала моя улыбка:


— Смотри, что у меня есть.





Несомненно, это были самые мучительные два часа в моей жизни. Медленный путь сквозь тьму, в окружении смертельно опасных хищников. Они не видели меня. Но в темноте только Л.У.М. и заклятье прицеливания помогали мне не наступить или задеть их.


Минное поле. Пересекая его, я поняла, что, назвав собственную глупость и скользкую тему дурацких плакатов “социальным минным полем”, легкомысленно оскорбила настоящие минные поля и всех, кто хоть раз попадал туда. Это и вправду было минным полем. И все мины были живыми и двигались. Одно неверное движение, необязательно даже моё, и я буду не единственной, кто погибнет, расплачиваясь за него.


Но я справилась. В кои-то веки пустошь просто сыпала одолжениями. Найти дверь Смотрителя было просто. Судя по скелету, я предположила, что Смотритель запер себя, и боялась, что он употребил антидот. Но в закрытом сейфе я нашла и зелье, и рецепт, а также старую запись. Полагаю, это были его последние слова. Если бы я была Смотрительницей в Стойле Два, смогла бы я смотреть, как все умирают? Подозреваю, что на его месте я поступила бы так же.


Я взяла все три предмета. Предполагая, что они мне наверняка пригодятся в свете того, что я собиралась провернуть.


Даже после принятия лекарства, Каламити требовалось время, чтобы оправиться. И неясно было, сколько именно. Подняв пегаса и Малый Макинтош, я вернулась назад, зная, что проклятые химеры лезут сквозь вентиляцию и что даже зачищенным участкам доверять нельзя.


Мы расположились в чулане возле главной двери. Усевшись с «Еженедельником Слесаря», я погрузилась в чтение, выискивая полезные сейчас заметки. Выделенные отрывки пришлись как раз кстати.


Снаружи гром ободряюще встряхнул гору. Я посмотрела вверх и поблагодарила Селестию за грозу.


Советы из книги пришлись как нельзя кстати. С небольшими усилиями и только одной заколкой я вскрыла ящик с надписью «динамит». Внутри действительно был динамит. Я осторожно вынула все шашки и положила свернувшегося Каламити в ящик, закрыв его. Если химеры и добрались бы до него, пока я занята, то ничего с ним они не смогли бы сделать.


В следующие несколько часов я оббегала Стойло Двадцать Четыре вдоль и поперёк. Везде, кроме Атриума. Я открывала каждую дверь, какую могла открыть, а потом фиксировала её чем-нибудь вроде мусорного ведра или опрокинутого канцелярского шкафчика — чем угодно, лишь бы не дать двери закрыться.


Что касается Атриума, то я сперва очистила больницу от медикаментов, а потом просто оставила горящую динамитную шашку и убежала.


Остальная часть взрывчатки должна была разнести пещеру, чтобы река могла затопить её. К тому времени как я всё подготовила, проснулся Каламити и поинтересовался, с какой стати его упаковали как взрывчатку. По мере объяснения моего плана его глаза становились всё больше и больше.


— Етить-колотить, — всё, что он ответил.





Мы покинули Стойло Двадцать Четыре глубоко ночью. Уже светало, когда мы приблизились к Новой Эплузе. По крайней мере, теоретически. Гроза прекратила мешать пустошь с дерьмом, и теперь просто падал дождь.


Канди была так добра, что выделила мне незанятую койку в больнице. Более чем справедливая оплата за рецепт с антидотом.


Я проспала до обеда. Когда я проснулась, с неба всё ещё лило как из ведра. Каламити проснулся поздним вечером и направился ко мне. К тому времени я уже добилась некоторых успехов под руководством Подъёмника. К моменту, когда мы сделали перерыв на баночку Спаркл~Колы, я уже запыхалась и сильно вспотела.


— В общем, мы квиты, — сказала я Каламити, в то время как Подъёмник левитировал нам по баночке ледяной Спаркл~Колы.


— Я не понимаю.


— Если бы мы остались у двери, тебя не укусили бы.


— Если бы мы остались у двери, ты бы никогда не достала противоядие.


— Если бы мы не рыпались, тебе бы оно и не понадобилось.


— Агась! Но кому-то оно могло бы и понадобиться! Подъемник грил, что у них были проблемы с этими паразитами. Значит, они всё-таки как-то выбирались.


Дерьмо! Я совсем про это забыла. Но нам повезло, и гнездо разрушено...


— Ты понимаешь, что это не твоё Стойло было? — голос Каламити прозвучал в торжественной тишине.


Я взглянула на новоиспечённого друга.


— Что?


— Я знаю, что ты выросла в Стойле. Но не в этом Стойле.


Ну конечно же, не в этом. Мне незачем было напоминать, но я не понимала, к чему Каламити поднял тему.


— Просто... мне показалось, что ты принимаешь всё, что творилось там внизу, ну, не знаю... на свой счёт, — пегас посмотрел на меня честными глазами. — Просто хотел тебе напомнить.


Без сомнения, он был прав. Я не знала, что искала или что ожидала там увидеть. Но я позволила Стойлу Двадцать Четыре задеть меня за живое. Стойло Двадцать Четыре никогда не было моим домом. Я вообще никак не была с ним связана. Единственной нити, связывавшей Стойла, было двести лет, и она была похоронена в дебрях забытой истории. Стойл-Тек уже очень, очень давно не существовало. Я не была предана ему и не несла никакой ответственности перед давно умершими.


— О! — я вытащила запись из кабинета Смотрителя. — Послушаем, что там?


Заметка: Новый уровень.
Новая способность: Стрелок — при использовании оружия ртом или телекинезом, ваши шансы попасть с З.П.С. возрастают на 25%.
Добавлена квестовая способность: Могучий Телекинез (уровень 1) — вы можете поднимать в три раза больше грузов при помощи левитации.