Коррекция курса. Глава 10

Фейерверки.

Пинки Белл (нет, Сильвер Белл — мне действительно нужно думать о ней как о Сильвер Белл) назвала это фейерверками. Она берегла его до тех пор, пока коллекция её музея Пинки Пай не была бы завершена. Конечно, если ты собираешься устроить "вечеринку на окончание всех вечеринок", тебе понадобятся фейерверки.

— Это то, о чём я думаю? — проворчал Рейлрайт, уставившись из открытых дверей сарая на странный объект, наполненный пульсирующими, искривляющимися цветами. Снаружи, за его спиной, я могла разглядеть, как Дитзи Ду помогала кобылке залезть в её фургон для доставок. (“Доставляю Абсолютно Всё!” украшало кузов вместе со скоплением кружков, которые, как я предположила, были фирменным знаком пони-гуля.)

Наблюдатель снова вышел на связь. Спрайт-бот бесшумно залетел на ферму глубокой ночью. Наблюдатель продолжал приглядывать за нами. Мой слегка жутковатый страж-незнакомец. Уговорить его связаться с Дитзи Ду на этот раз оказалось заметно проще. Может быть, из-за того, что предостережение Вельвет Ремеди всё ещё было свежо, и я попросила о помощи вежливо, добавив “пожалуйста”. А вероятнее потому, что Наблюдатель обалдел от показанного мною содержимого сарая.

Паническая реакция Наблюдателя на увиденный в сарае объект была неожиданной и пугающей. Совершенно не похожей на сдержанный шок Вельвет Ремеди при встрече с Дитзи Ду. Как только я убедила её, что пегаска-гуль была другом, а не хищным пони-зомби, как те из табуна, который нас гнал за день до этого, Вельвет стала улыбаться и вести себя безукоризненно вежливо. Но она не перестала держаться на расстоянии и поглядывать на гуля со страхом. Наверное, у её внутренней медпони была аллергическая реакция на само существование гулей.


Я ожидала, что Дитзи Ду прибудет лично. Сильвер Белл нужна была помощь, и мы не могли её сами предоставить. В Мэйнхэттене, возможно, было местечко, где ей могли бы помочь, если оно, конечно, ещё существовало. Но, как уже показал мой такой-небогатый-событиями путь по Пустоши, тащить с собой кого-нибудь вроде Сильвер Белл было слишком опасно. Ей нужны были любовь и забота, безопасность и длительное лечение. В скитании по пустошам ничего этого нет, а очередное столкновение с врагом могло ещё больше её травмировать. Я боялась, что её боль и раны уже были слишком глубокими. И рисковать я не могла. А ввиду отсутствия альтернативы, Новая Эплуза была единственным вариантом. И было бы трудно найти кого-нибудь, кто помог бы Сильвер Белл лучше, чем Дитзи Ду, не считая профессиональных психиатров. И я знала, что Дитзи Ду действительно бы заботилась о ней.


Того, что Рейлрайт тоже прибудет на фургоне, я не ожидала. И хотя его общество раньше было приятным, что-то в этом визите было дурным предзнаменованием.

Я отвернулась от него обратно к странному объекту, стараясь смотреть слегка мимо него, а не прямо на вихрящуюся поверхность.

— Агась. — Каламити стоял у выхода из сарая, рядом с распахнутой дверью. Он тоже не хотел подходить ближе, но из разумной предосторожности, а не из-за слепого страха. — Эт жар-бомба.


У Пинки Белл в сарае лежало невзорвавшееся мегазаклинание.

Для фейерверка.





Лучи чистого солнечного света пронизывали воздух, вырываясь из сотен мелких щелей в вездесущей облачной завесе. Такое же происходило в ночь, когда я покинула Стойло Два, только вместо бездонной пропасти, посыпанной звёздами, проглядывалось небо прекраснейших голубых оттенков. Как же мне хотелось увидеть то небо. Но щели закрывались даже быстрее, чем появлялись. К полудню серая завеса обещала быть снова сплошной.


Дитзи Ду накрыла Сильвер Белл одеялом и уже пристёгивала себя к фургону с отточенной легкостью. Она поймала мой взгляд и улыбнулась мне, её глаза снова перекосило. Я постаралась не содрогнуться от этого зрелища и, как могла, улыбнулась в ответ. Затем укоризненно посмотрела в сторону груды бочек, из-за которой Вельвет Ремеди старалась не выходить, не прячась, впрочем, по-настоящему.

— Чё ж, чёрт возьми, ты собираешься делать с этой штукой? — спросил Каламити у Рейлрайта, вместе с ним выходя из сарая. — Я б предложил обрушить на неё сарай, но вдруг она от этого взорвётся. Чёрт, да она даж от переноски жахнуть может, почём нам знать!

— Да я ваще без понятия, — заржал Рейлрайт. Он поднял копыто, преграждая путь Каламити. — Ничё, если я тут поболтаю с Литлпип? Типа наедине?

Каламити пожал плечами и потопал к Дитзи Ду. Рейлрайт подошёл ко мне. Моё беспокойство усилилось.

— Знаешь, если вы и дальше будете нам народ присылать, нам придётся городок побольше отстроить, — начал он обыденно, но в его тоне я заметила строгие нотки.

— Ну, я надеюсь, что мне удастся освободить из рабства ещё немало пони, — призналась я, снова вспоминая Филлидельфию. — Но я посылаю их к вам только потому, что у вас самые добрые и приличные жители, которых я встречала. — По-честному, мне стало немного неловко посылать пони жить в город, который торговал с работорговцами. Но я надеялась, что приток бывших пленных, с которыми жестоко обращались, изменит взгляды жителей.

— Не пойми меня неправильно. Мы восхищаемся тем, чё ты пытаешься сделать. Ты тама жизни спасаешь, и к этому никаких претензий нету. Мы предоставим им дом и позаботимся о том, чтоб та кобылка и те, что из Старой Эплузы, получили должный уход.

Ну, сейчас начнётся, подумала я.

— Однако… — Рейлрайт скорчил недовольную рожу. — Ты вся из себя безрассудная и опасная. Из-за тя погибли шесть наших лучших пони-тягачей, некоторые из них были моими друзьями, сколько себя помню. Ты накрыла медным тазом один из наших немногих рабочих поездов, и довольно-таки весьма похерила все мирные отношения между Новой Эплузой и работорговцами. Терь мне придётся ставить больше часовых на стены, а к караванам придётся приставлять больше конвоиров. Честно гря, я не уверен, что у нас достаточно патронов на случай, ежли они вздумают отыграться на нас за то, чё натворила ваша компания.

Я осела на землю, поджав уши. У меня защемило сердце.

— Так что мне жаль говорить те это… реально жаль… но впредь вам не особо будут рады в Новой Эплузе. — Он постарался смягчить удар. — По крайней мере, довольно долго не будут.


Я оцепенела.

Рейлрайт оглянулся в сторону Дитзи Ду и Каламити, топавших копытами, выменивая найденные вещи, которыми были нагружены наши седельные сумки. Его взгляд вернулся ко мне.


— Дитзи Ду настаивала на том, чтоб вы могли торговать с ней. Но я её уговорил проводить все сделки у городских ворот.




Потолок из облаков наконец залатался, снова окрашивая Пустошь в тоскливые серые тона. Вельвет Ремеди и Каламити бежали рысцой передо мной, погружённые в обсуждение текста песни; Вельвет каким-то образом умудрилась уговорить Каламити спеть с ней в дуэте.

Моё сердце было будто налито свинцом, но я была удивлена, что слова Рейлрайта не так уж и сильно меня задели. У меня не было ощущения, будто из-под меня выдернули ковёр. У меня не было никаких серьёзных связей с Новой Эплузой, если не считать уважения, испытываемого к автору “Копытоводства по Выживанию в Пустоши”. У меня никогда не возникало мысли осесть в этом городке, особенно после того, как я узнала, почему так не поступил Каламити. Поэтому я была так же вольна сейчас, как и прошлой ночью.

Я сверилась с ПипБаком. На встроенной карте теперь было отмечено несколько новых локаций, включая ту, куда мы шли: Мэйнхэттен. Каламити весьма удачно поторговался, добыв нам медицинские припасы, еду, фляги и даже патроны для Малого Макинтоша; он также выторговал нам возможность посмотреть на карты, имеющиеся в распоряжении Дитзи Ду, полученная информация записалась на мой ПипБак. Именно благодаря этим картам я получила отметки местонахождения Мэйнхэттена (до которого можно было добежать рысцой меньше чем за неделю) и Филлидельфию (до которой было нельзя). На ферме Беллов был небольшой очиститель воды, которым мы воспользовались, чтобы наполнить наши фляги для долгого пути.

Сильвер Белл покинула свой Музей Пинки Пай. С её позволения, я посмотрела рецепт Праздничных Минталок. Теперь он хранился на моём ПипБаке. Почему-то мне пока что не хотелось посвящать остальных в это.

Усталость начинала брать своё. Мы не спали прошлой ночью, оставаясь с Сильвер Белл, пока не прибыла Дитзи Ду. Даже когда кобылка заснула полным кошмаров сном, мы не прекратили бдеть.

Вдалеке можно было разглядеть очень тонкую белую башню, возвышающуюся так высоко, что она пронзала облака. Какая-то часть меня очень хотела бы направиться в её сторону, чтобы просто посмотреть на башню поближе, но она была во многих километрах пути, это отняло бы у нас немало часов.


И потому мне пришлось насыщать своё чувство любопытства группой домов прямо по курсу. Прибавив шагу, я стала догонять Каламити и Вельвет.

Вельвет Ремеди отвлеклась от сочинения песни появившимся вопросом:


— Каламити, если пегасы живут в облаках, то чем они питаются?

— А, они выращивают свою еду прям там, — небрежно ответил Каламити. Он обратил свой взгляд на неё. — Никогда не слышала о засеивании облаков?

Вельвет Ремеди уставилась на него. Надо отдать Каламити должное, его бесстрастное выражение лица продержалось несколько секунд, перед тем как пегас расплылся в ухмылке.

— Очень смешно. Ладно, храни свои секреты. Но когда-нибудь я ожидаю услышать серьёзный ответ, — рассмеялась Вельвет.

Я попробовала левитировать свой бинокль и посмотреть на здания поближе, но едва смогла открыть свою седельную сумку, как заклинание левитации выдохлось. Пресвятая Луна, мне явно требовался сон.

Каламити взмыл в воздух, устремившись в сторону зданий, чтобы посмотреть на них с воздуха. Он вернулся мрачным.


— Рейдеры.




БАХ!

Ещё одна пони-рейдерша отправилась на тот свет, а остатки её головы — на стену, забрызгивая граффити. Я нырнула обратно за яблочную тележку (сами яблоки давным-давно сгнили, и рейдеры заменили их черепами пони). В Малом Макинтоше оставалось ещё два патрона. У меня были ещё, но я не особо представляла, как перезаряжать оружие, не прибегая к магии. Стрелять, зажав оружие в зубах, было и без этого непривычно.

Вельвет Ремеди сидела, пригнувшись, около меня, обрабатывая рану в боку Каламити. Надо отдать ей должное, она, по крайней мере, попыталась поговорить с рейдерами. Они ответили на её приветствие весьма извращёнными выражениями, как минимум в одном из которых речь шла о некрофилии. Сразу после этого Каламити приступил к зачистке крыш от пони, занимавших снайперские позиции.

— Пристегни-ка меня к телеге, — потребовал Каламити.

— Прости, что? — Вельвет вопросительно посмотрела на него.

Каламити постучал копытом по телеге.


— Вместо того, чтоб прятаться за ней, мы можем использовать её по назначению. Пристегните мня и запрыгивайте!

Я посмотрела на телегу, затем на Каламити:


— Погоди… то есть, ты повезёшь нас по воздуху, пока мы будем расстреливать этих рейдеров? Ты серьёзно можешь так сделать?

— Агась.

Я моргнула. Это точно будет оригинальный ход. Я кивнула Вельвет, и она начала пристёгивать Каламити.

Несколько мгновений спустя мы уже были в воздухе. Чувство полёта будоражило; ветер обдувал мою шерсть, земля больше не держала меня. Всё равно что падение, только весёлое. Немного страшноватое, но весёлое.

— Ты стрелять ток не забывай! — Напомнил Каламити, осознав, что я была целиком поглощена новыми ощущениями. Пуля, выпущенная пони-рейдером с глухим стуком ударилась об днище телеги. Вряд ли это была первая. Моё внимание снова переключилось на схватку, и я прицелилась.

БАХ!

Ещё один рейдер упал замертво. Я навела прицел на следующего и спустила курок языком. Моя цель повалилась на землю, стремительно окружаемая кровью, хлещущей из раны. Как-то даже слишком просто.

Только теперь мне надо было либо перезарядить оружие, либо заменить его на другое. Дробовик был бесполезен на такой дистанции, а штурмовую винтовку я потеряла ещё в бою на поезде. Оставался только один вариант — снайперская винтовка, тяжёлое оружие, требовавшее использования телекинеза или опоры. Я оглядела телегу и пришла к выводу, что за опору сойдёт её борт.

— Ох ты ж! — вырвалось у Каламити, когда одна пуля из тех, что беспрестанно пронзали воздух вокруг нас, пролетела так близко, что оставила царапину на его боевом седле. — Надоедливая тварь! Лил'пип, попробуй-ка снять вон ту, которая за почтовыми ящиками засела. Я наклоню телегу, чтоб удобнее было.

Я навела винтовку на цель, уперла её посильнее и прильнула к прицелу, Каламити круто развернул телегу. Я нашла взглядом рейдершу-единорожицу, уродливую кобылу с клоками малиновой шерсти там, где когда-то была грива. Она была практически полностью скрыта рядом почтовых ящиков и левитировала карабин с прицелом, неслабо модернизированную версию того автомата, который я когда-то использовала. Я придержала язык, пока манёвр, выполняемый Каламити, не вывел меня на более удобную позицию для стрельбы.

Рейдерша, которая теперь была практически целиком видна в прицел, выпустила в нашу сторону целый град пуль. Ускользая в нирвану З.П.С., краем уха я услышала крик Каламити как раз в тот момент, когда языком потянула спусковой крючок и отправила рейдершу на суд к Богиням.


Телега опасно накренилась.


— Каламити! — вскрикнула около меня Вельвет Ремеди. Наша повозка резко повернулась.

Я ахнула: в Каламити попали, прямо в правое крыло! Теперь из него сочилась кровь, а сам пегас кряхтел в муке, стараясь держать телегу в воздухе.


— Извиняйте, ребят, — произнёс он, в его голосе слышалась боль. — Ща может немного потрясти...

Телега резко просела метра на полтора, заставляя меня и Вельвет визжать от страха. Каламити остановил падение, изо всех сил стараясь дотащить её до крыши ближайшего целого здания.

Он дотянул. По большей части. Мой друг рухнул на крышу и заскользил по остаткам черепицы, повозка же грохнулась за его спиной, ломая колёса и выбрасывая меня и Вельвет Ремеди на крышу. Я снова оказалась в воздухе, только теперь это уже было не весело. Ударившись об кровлю и заработав острую боль в плече, я отскочила и влетела в груду ящиков и коробок с амуницией, первые из которых разлетелись в щепки при столкновении.

Я подняла голову и посмотрела в сторону Каламити как раз в тот момент, когда телега, опрокинувшись, соскочила с крыши и стала утягивать раненого пегаса за собой! Кровь из его пробитого крыла оставляла разводы на черепице. Каламити оттолкнулся и обхватил край крыши. Утягиваемый вниз пристёгнутой телегой, он дрожал от напряжения.


— На помощь!

Около меня раздался стон Вельвет Ремеди. Удачливая пони упала лицом на удобный, мягкий матрас — постель одного из рейдеров (если подумать, не такая уж она и удачливая). Я поднялась на ноги, морщась от боли из-за впившихся щепок, порезов и болезненного ушиба правого плеча, и кинулась к Каламити. Вельвет обогнала меня, будучи более крупным единорогом, и, добежав, принялась перегрызать упряжь телеги. Мгновения спустя к ней присоединилась и я. Каламити кряхтел от боли и натуги.

После нескольких мучительно долгих секунд упряжь наконец не выдержала, телега сорвалась вниз и с оглушительным грохотом разбилась о землю.





Вельвет Ремеди сидела, склонившись, на матрасе (который она предварительно пыталась перевернуть на другую, менее испачканную сторону, но была остановлена колонией жуков, проживавших под ним) и разглядывала шар памяти, который мы нашли в развалинах Доставок Дитзи Ду. Она до сих пор его не просмотрела.

Вельвет уже промыла и залечила рану Каламити в меру своих способностей, затем перевязала её лечащими бинтами, заверив пегаса, что тот снова сможет летать уже к следующему утру. Конечно, при условии, что он послушает её совет и побудет на земле, пока не отдохнёт.

Она также позаботилась обо всех остальных наших ранениях с помощью зелий и припарок. Наших медицинских припасов снова стало меньше, чем мне этого хотелось бы; я надеялась компенсировать потраченное, обыскав близлежащие здания. У рейдеров наверняка где-то были запасы.

На крышу здания вёл люк. Когда мы отцепили телегу, из него выскочил одиночный рейдер, вооружённый металлическими граблями, заточенными как смертоносные когти. Он свалился замертво, поражённый залпом из боевого седла Каламити. Даже едва находясь в сознании, он был превосходным стрелком.

— Почему жар-бомба? — спросила я, пытаясь засунуть снайперское ружьё в сбрую, не прибегая к левитации. (Оказалось, что у меня оставалось достаточно сил, чтобы перезаряжать Малый Макинтош, хотя стрелять из него всё равно приходилось бы, держа его во рту.)

Мои спутники подняли головы, не поняв вопроса.


— То есть, почему именно бомба? — пояснила я. — Мне казалось, мегазаклинания колдовались.

— Единороги колдовали заклинания. Зебры — нет. Они смешивали свою магию с зельями, талисманами, фетишами. Ихние мегазаклинания либо устанавливались на ракетах типа той, которая уничтожила Клаудсдейл, либо их проносили в центр города и там взрывали, как эт случилось с Мэйнхэттеном, — ответил Каламити. Он лежал, свернувшись в клубок, у люка, одновременно и отдыхая, и “стоя” на страже.


Я кивнула и перевела внимание на извлечение патронов из коробок с амуницией, принадлежавших рейдерам. В одной из них оказалось несколько гранат. Неплохо.

— Ну что, готов зачистить здание? — спросила я у Каламити. Может быть, все рейдеры уже были убиты, и мы могли беспрепятственно собрать припасы. Не стоило, впрочем, принимать желаемое за действительное.

Каламити, поднимаясь на ноги, кивнул. Вельвет прошла мимо меня, направляясь к люку. Вытянувшись вперёд, я прикусила конец её хвоста (стараясь не думать об его вкусе), останавливая её.


— Подожди здесь, — прошептала я. — Дай нам сперва разведать. — Она посмеялась над этим без тени благодарности, но послушалась совета.


Каламити схватил ручку люка зубами и взмахнул крыльями (заработав неодобрительный взгляд со стороны Вельвет Ремеди), открывая его настежь. Нас встретили тёплый подрагивающий свет и едкий дым горящих мусорных баков. Прижимаясь к земле, я проползла вниз. Каламити последовал примеру.

Три пони-рейдера сидели за баррикадой и нервно ждали нашего появления. Я помахала Каламити копытом, затем отступила сама. Сразу после этого я кинула им несколько гранат, найденных в ящике на крыше.

— Ох, блять! — раздался чей-то крик. Сразу за ним один за другим последовало три взрыва, затем наступила тишина, которую нарушал лишь звук опадающих обломков.

Проползя вниз, я обнаружила три окровавленных трупа и груду мусора. Больше в здании рейдеров не оказалось, хотя мне и Каламити пришлось убрать несколько растяжек и “разрядить” целый букет гранат, висящих над парадным входом, пока я не объявила здание официально безопасным. (К сожалению, ни я, ни Каламити не обладали достаточным навыком обращения со взрывчаткой, поэтому гранаты пришлось разряжать, швыряя ведро и унося ноги.)

Я вернулась к лестнице на крышу и пригласила Вельвет Ремеди.

— О, теперь мне можно спускаться? Как мило, — Вельвет прошла мимо меня, окинув меня равнодушным взглядом.

Дерьмо.

Снизу послышалось, как она нервно вдохнула в себя воздух, увидев следы бойни около баррикады. Я закрыла глаза, морщась, затем снова открыла их и спустилась вслед за ней.




Среди зданий оказались почтовый офис, бакалея и Вербовочный Пункт Армии Эквестрии. Последний из которых принял прямой удар и оставил после себя две отдельно стоящие стены, на одной из которых до сих пор гордо висел вербовочный плакат. (“Ты тоже можешь быть Стальным Рейнджером!” провозглашала надпись под изображением поднявшегося на дыбы пони… или, по крайней мере, поднявшегося на дыбы полностью закрытого костюма в форме пони, возвышающегося на фоне каменистого ландшафта, покрытого мёртвыми, окровавленными зебрами). Остальная часть здания обвалилась в находящийся внизу кратер.

Мы же “приземлились” на крышу почтового офиса. В нём нашлось больше всего полезных припасов, здесь рейдеры хранили всё от пачек сигарет до всякой всячины, которая мне пригодилась бы при сборке дротикомёта. А вот медикаментов не нашлось. Досадно.

Из бакалеи уже давно были вынесены все продукты, и рейдеры превратили здание в свой лагерь; выпотрошенные тела их жертв свисали с потолков между грязными матрасами и котлами с омерзительной едой. Все поверхности были покрыты порнографическими и богохульными граффити. Вопреки нашим советам, Вельвет решила зайти в бакалею, но, не выдержав увиденного, выбежала и выплеснула содержимое своего желудка в один из почтовых ящиков, стоявших напротив здания.

Подойдя к трупу единорожицы, я подобрала зубами её карабин и после неудачных попыток запихнуть его в седельные сумки повесила на шею к флягам. Каламити собрал ружья, пистолеты и припасы с других рейдеров, оставив им лишь броню; сейчас он разбирал добытое оружие, чтобы собрать более качественные экземпляры, используя лучше всего сохранившиеся части. Когда-то я тоже занималась подобным, но у него это выходило намного лучше.

— В том кратере лежит с виду целый сейф, милая. Хочешь попробовать свои силы? — спросила у меня подошедшая Вельвет Ремеди. Она всё ещё выглядела травмированной увиденным ранее. Я проследовала за ней.

К счастью, моих сил было до сих пор достаточно для манипуляций шпилькой и отвёрткой.


— Нам стоит найти место, где можно отдохнуть. Как насчет того, чтобы мы устроились на ночлег здесь? — спросила я Вельвет, приступая к взлому.

— В городе рейдеров? — спросила она недоверчиво. — Ты видела, как у них выглядят помещения? Невероятно отвратительно — это ещё мягко сказано. Это должно быть исключительно вредно для здоровья. Я подозреваю, что вы так легко с ними расправились отчасти потому, что они были ослаблены болезнями. Без обид.

Посмеявшись, я снова сосредоточилась на сейфе.

— К тому же в округе могут быть ещё рейдеры. Ты ведь не хочешь, чтобы они вернулись, пока ты будешь спать?

Это был веский аргумент. Пусть я и была вымотанной, но этот городок был ужасным местом для ночлега.

Сейф открылся с характерным щелчком. Заглянув вовнутрь, я обнаружила ещё один СтелсБак и копию Тактик Шпионажа Зебр (“Знай Врага в Лицо!”), а также стопку плохо сохранившихся документов и несколько слегка светящихся энерго-магических гранат. В глубине сейфа было припрятано записанное сообщение. Я загрузила его на ПипБак и прослушала.

"Посылаю вам одно из устройств, полученных с Утёса Разбитого Копыта. Разведка уже предполагала, что зебры разработали некие талисманы с заклинанием невидимости, но это похоже на что-то, сконструированное Министерством Магии. Оно даже совместимо с ПипБаками. Мне противно это говорить, но, видимо, среди нас есть предатели. Если кто-то в М.Ч.Н. сдаёт зебрам магические технологии, Принцессам стоит принять меры."

Голос был мне не знаком, но это уже было третье Министерство, о котором я слышала. Третье из шести. Шесть лучших друзей-героинь; шесть Министерств. До сих пор я слышала только о Министерстве Морали и Министерстве Мира. Или не только? Нет, было ещё одно, пусть я и не знала, как оно зовётся. Та статуэтка оранжевой пони, ударяющей копытами в воздух, была явно из тех выпущенных в ограниченном количестве магических артефактов, о которых нам поведала Пинки... нет, Сильвер Белл. Кьютимарка с тремя яблоками как две капли воды совпадала с изображением на рукояти Малого Макинтоша. Тот факт, что я могла мысленно прочертить линию от героинь, о которых говорил Наблюдатель, к фабрике оружия, охраняемой пониобразными роботами с живыми мозгами, заставил меня поёжиться. Было такое чувство, что мне многое не понравится из того, что я должна была узнать об этих Министерствах.


Министерство Мира хотя бы казалось благотворным.




Изгибающаяся линия железной дороги пролегала по скалистой местности, изобилующей холмами, и пересекалась с нашим маршрутом, так что мы продолжили путь по ней. Направление было не совсем, но всё равно достаточно верным, и я подозревала, что дальше пути постепенно заворачивали в сторону Мэйнхэттена. К тому же дорога была довольно плоской, что было удобно для нас. Хождение по холмам выжимало из меня все соки.

— Не могу сидеть и дальше в позолоченной клетке, — запела Вельвет. — В оковах проживая каждый новый день. Пора этой птичке спорхнуть со своей ветки; Я готова перейти на новую ступень.


— Я был слепым лишь потому, что сам глаза закрыл, — присоединился Каламити. Его голос было не сравнить с Вельвет Ремеди, но он поразительно гармонично подхватил ноту. — Видел только то, что от меня хотели. Отряхнуться ото лжи черёд мой наступил; Нарушь все правила, взмахни крылом и вместе полетели!


Ни-фи-га себе! Вот уже второй раз за день я осела на круп, удивлённо открыв рот. Вельвет Ремеди и Каламити продолжали петь, не заметив того, что я остановилась и пялилась на них. Я поднялась на ноги и порысила их догонять.

Часть моей души была переполнена счастьем от созерцания моих друзей за таким занятием. Часть моего разума восторженно визжала, видя, как Вельвет сочиняла новую песню. И, наконец, была надоедливая, циничная, приземлённая часть рассудка, которая настаивала на том, что эта пара оповещала всю округу о нашем существовании. Я подозревала, что Вельвет Ремеди об этом и не задумывалась — она пробыла в пустошах всего на несколько часов дольше меня и имела гораздо меньше опыта в путешествии по ним; она не была склонна думать о таких вещах. Каламити, с другой стороны, скорее всего, было всё равно. Вряд ли существовало много угроз, от которых он не мог бы просто улететь, и я подозревала, что он иногда забывал, что путешествует с двумя рождёнными ползать пони.

Я старательно игнорировала ту докучающую часть себя. Пока что эта песня помогала мне волочить копыта.

Когда мы обогнули крутой холм, песня Вельвет и Каламити грубо оборвалась.


— Понятия пока что не имею, как написать бридж, — застенчиво призналась Вельвет, — но припев силён.

Каламити, проникшийся проектом, согласился. Расправив крылья, он вспорхнул в небо, и приземлился на высокий утёс, выступавший из скалы. Затем он пригнулся.


— Впереди чё-то есть. — Он спланировал обратно к нам с утёса. — Там вокруг груды каких-то машин собралась кучка пони. — Каламити проверил, заряжено ли боевое седло. — На рейдеров вродь смахивают.


— Вроде смахивают? — переспросила я предостерегающе.

— Угу... ну... эмм, лучше к ним поосторожней приближаться, — зарделся Каламити, — Бережёного Селестия бережёт и всё такое. К счастью, они ещё нас не заметили, так чт…

— Ты в этом уверен, пони? — произнёс мрачным голосом кто-то над нами. Облаченная в броню грифина с глухим стуком приземлилась напротив нас, застыв в боевой позе — когти острые как бритвы, неровный шрам, пересекавший её клюв и ту часть лица, где когда-то был левый глаз, а в мгновенно расстёгиваемой кобуре под грудью ждал своего выхода трёхствольный энерго-магический дробовик.





Потрёпанную в битвах грифину звали Гауда, и мы были её “гостями”. Должна признаться, она выглядела... впечатляюще.

Гауда по железнодорожным путям отвела нас к чему-то, что мой ПипБак нарёк Узловой Станцией Р-7. “Груда каких-то машин”, как её изначально назвал Каламити, оказалась старым, ржавым поездом и нагромождением вагонов, формирующих баррикаду на путях. Вагоны показались мне странными — я никогда до этого не видела вагоны для перевозки крупного скота. У локомотива отсутствовали колёса. Судя по оплетающим его побегам кактусов, мимо Седьмой Развязки поезда не проезжали по крайней мере десяток лет.

Пони превратили застрявший поезд в сторожевую заставу. Из вагонов выдались хижины, образуемые ржавыми листами металла. Судя по резкому запаху навоза, старая стрелочная будка играла роль туалета. Вельвет Ремеди со слезящимися глазами поднесла копыто к носу.

— Слыхал истории, как работорговцы в таких перевозили свой товар, — заметил Каламити, увидев, что я разглядываю вагоны. — Своими глазами, правда, такого не видал.


Прикинув размеры вагонов и их количество в составе, я содрогнулась: немало же они перевозили рабов!


С другого боку, эти пони явно не использовали вагоны для таких целей. Они были одеты в такую же броню кустарного производства, что я когда-то позаимствовала у рейдеров, у нескольких было энерго-магическое оружие. Последнее было направлено на нас, стоило нам только приблизиться.

Я поджала уши, вспомнив, как такая штука испарила одного из тягловых пони, оставив от того светящуюся кучку розового пепла. Ко мне также пришло осознание того, что я уже видела подобное в свой первый день вне Стойла — управляемый Наблюдателем спрайт-бот обратил в прах блотспрайта. (Наверное, всё-таки спрайт-боты были результатом инженерии не только земных пони.) Несмотря на ситуацию, в которой мы находились, мои мысли были далеки от насущных проблем. Что Наблюдатель тогда сказал по поводу блотспрайтов? Результат воздействия Порчи на параспрайтов. А это то же самое, что и магическая радиация? Или всё-таки что-то другое?

— Хой! — крикнула Гауда. — Пропустите их, мне надо поболтать с этими пони.

Несколько пони подняли копыта в приветствии, сопроводим это ответным “Хой”, затем вернулись к тому, чем занимались до нашего прихода. Коричневого цвета кобыла без одной ноги пыталась костылём запихнуть батареи в цепь питания для многоствольной энерго-магической пушки. Розовый единорог снял несколько из этих стволов и теперь прочищал их. Он двигался заторможенно, будто у него была нарушена моторика, но телекинез продолжал быть подвижным и точным. Его тело было покрыто старыми шрамами — дюжинами их, возможно, больше сотни — и все на спине и задних ногах. Когда-то его отхлестали до полусмерти. Многократно.

Мой взгляд вернулся к моим спутникам. Каламити замедлил шаг, заглядевшись на пушку. Вельвет Ремеди была больше обеспокоена, если не приведена в ужас, состоянием некоторых пони.

Изголодавшийся жеребёнок выбежал рысцой из ниши, образованной ржавыми листами металла, неся на шее фляжку, которую стал предлагать каждой пони, которых я насчитала всего полдюжины.

— Во что же это мы ввязываемся? — тревожно прошептала, склонившись ко мне поближе, Вельвет.

Гауда жестом когтя и крыла направила нас в единственный пассажирский вагон поезда, ютящийся около ржавеющего локомотива. Судя по запаху перьев и перхоти, наполнявшему его, этот вагон служил Гауде домом. Или хотя бы офисом.

— Захлопните дверь, — приказала она голубой земной пони, зайдя вслед за нами. Дверь закрылась с пронзительным металлическим визгом, до меня донёсся звук задвигаемого засова. Мы были заперты наедине с грифиной.

Я не без иронии мысленно отметила, что при других обстоятельствах такое поведение было бы большим тактическим просчётом со стороны грифины — три на одного, двое из нас могли постоять за себя. (Думать о себе, как о пони, способной уверенно вести боевые действия, было непривычно и в какой-то степени неприятно. Уже не в первый раз я задумалась о том, изменяли ли меня пустоши в лучшую или худшую сторону, или же просто изменяли меня.) Сейчас же, однако, я была не в состоянии использовать левитацию, так что, если бы дошло до драки, нам была бы труба. По этой же причине я, собственно, и приняла “приглашение” Гауды ранее. За это время соотношение сил не изменилось.

Комната была обставлена просто, без излишеств, если не считать стоящего на столе включенного компьютерного терминала и висящего на стене потрёпанного чёрного флага, на котором были изображены угрожающего вида когти, будто проступающие из темноты. Гауда с важным видом села за стол, облокотила на него свои когти и повернулась к нам. Я потрясла головой, чтобы прояснить замутнённый недосыпом рассудок, и поймала себя на мысли, что она выглядела бы весьма привлекательной, будь она моего возраста, ну и, само собой, пони.

— Ну что ж, давайте разбираться по порядку, — Гауда сердито посмотрела на нас. — Кто такие и на кого работаете?

— Я б тя о том же хотел спросить! — ощетинился Каламити.

— Следи за языком, пегас! Ты на нашей территории и у меня в доме. Я спрашиваю, ты отвечаешь.

Я успокаивающе положила ему на бок своё копыто, давая понять, что всё в порядке.


— Меня зовут Литлпип. Это Каламити и Вельвет Ремеди. Мы просто проходили мимо, — пояснила я, сделав шаг вперёд. Нам всё больше требовалось место для ночлега, но я не собиралась это упоминать, не говоря о том, чтобы предложить заночевать где-либо поблизости.

— Мистер Топаз разрешил вам пересечь нашу территорию?

Этот вопрос показался мне ловушкой. Не успела я сформулировать тактический ответ, как Вельвет Ремеди опередила меня:


— Кто такой Мистер Топаз?

Седеющая грифина перегнулась через стол, единственный глаз зафиксировался на Вельвет.


— Повтори-ка? — Она оценивающее буравила единорожицу взглядом.

Вельвет выпрямилась.


— Ты спросила нас насчёт Мистера Топаза, о котором я впервые слышу. Я спросила, кто это такой. Что тут непонятного?

Удержаться от порыва сделать фейсхуф было весьма непросто.


Однако Гауда, очевидно, увидела в ней что-то, внушившее ей доверие к Вельвет и искренности её слов. Грифина вернулась в нормальное сидячее положение.


— Вы действительно не в теме, не так ли? — Её лицо медленно расплылось в улыбке, что придало шраму на клюве ещё более отталкивающий вид. — Как интересно! — Она раздумывала над этим, постукивая друг об друга кончиками когтей.


— Ну и? — вывела её из раздумий Вельвет Ремеди.

Гауда откинулась назад, теперь улыбаясь пуще прежнего.


— Мистер Топаз — хозяин и глава Разбитого Копыта и прилегающих территорий.

— Бред сивой кобылы. До Утёса Разбитого Копыта ещё ой как далеко, — усмехнулся Каламити, на что Гауда закатила глаза.


— Верно. Но вы менее чем в получасе лёта до Разбитого Копыта, закрытого лагеря-каменоломни, названного в честь битвы при Разбитом Копыте.

— Лагеря-каменоломни, ну да, конечно.

Гауда стукнула себе по лицу крылом.


— Да ладно? Вы ведь не можете не знать процесс переработки камня. — Она посмотрела наши недоуменные лица и вздохнула. — В некоторых камнях скрыты самоцветы. Если у вас нет при себе единорога, который может определить, в каких они есть, а в каких нет, то, чтобы это выяснить, приходится раскалывать эти самые камни и смотреть, что внутри. Ну вы даёте, ребята, должна же была вам хотя бы одна ферма для выращивания камней попасться по пути сюда.


— Как можно выращивать камни? — подняла бровь Вельвет.

— Уф. Да запросто. Берёшь земельный удел, где была замечена повышенная вероятность нахождения в камнях самоцветов, и выращиваешь их! — Своим незнанием таких вещей мы несомненно производили на грифину негативное впечатление. Помахивая в воздухе когтем, она продолжила: — Некоторые пони даже перекатывали камни с поля на поле, чтобы повысить шансы нахождения самоцветов...

— Бессмыслица какая-то, — выпалила я, прерывая её речь. Не росли же самоцветы в камнях подобно семенам. У меня вскипал мозг.

— Наверно, эт традиция такая, — предположил Каламити. Мне от этого стало ещё хуже.

— Ну тогда это глупая традиция, — ответила я. — В камнях не будет больше самоцветов, если за ними ухаживать, держать на солнце или положить на плодородную землю.


— Ну, походу это могли быть волшебные самоцветы. То бишь, ведь они используются во многих магических артефактах. Самоцветы ещё нужны для энерго-магического оружия, они в нём фокусируют и усиливают энергию.

Я уставилась в пустоту. Во-первых, я не ожидала от Каламити таких глубоких технических познаний. Во-вторых, мне никогда раньше не приходило в голову, что самоцветы действительно могли быть волшебными.

Гауда сидела напротив нас, нетерпеливо ожидая. Я нарушила наступившее молчание, повернувшись к ней.


— Думаю, с этим мы разобрались. Пожалуйста, продолжай.




У Гауды была для нас работёнка. И она обещала за её выполнение крышечки и право свободного прохода.

Само собой, у нас сразу возникли вопросы. Первым был:


— Почему именно мы?

— Потому что вы, поняши, не местные. Вы не относитесь ни к одной из местных фракций. И благодаря этому вы можете делать то, чего не могу я, проворачивать такое, что нельзя безнаказанно совершить, работая на Мистера Топаза. — Гауда прищурилась. — Смекаете?


Я медленно кивнула.


— Мы тебе нужны, чтобы сделать что-то, чего ты не можешь сделать сама, не предав при этом Мистера Топаза.

— Но разве нанимать кого-то сделать грязную работу за тебя — не такое же предательство? — сомнительно уточнила Вельвет Ремеди.

Гауда сердито посмотрела на неё.



— Послушайте-ка сюда. Я верна только контракту и крышечкам. Именно в таком порядке. — Она обернулась и взглянула на флаг, висящий за её спиной. — Моя старая команда испытала это на собственной шкуре, когда они решили принять предложение Красного Глаза и отдать ему в рабство караван, который мы были наняты защищать. — Она снова повернулась к нам. — Когти контракты не разрывают. Даже за бочки крышечек. Они выучили этот урок, когда получили от меня по пуле в спину.


Её улыбка теперь выглядела зловеще.


— Это было делом чести.


Я не особо представляла, как можно было называть делом чести убийство своих друзей исподтишка. Как бы то ни было, эти слова Гауды породили целый ряд новых вопросов, полившихся один за другим. Гауда любезно отвечала на них, пусть и недолго.

— Красный Глаз, тот жеребец, который болтает по спрайт-ботам, он глава работорговцев?

— Да. Иронично, не так ли? Он проповедует всю эту чепуху про мир, единство, светлое будущее, а сам строит это будущее на костях сотен рабов. Не понимаю, почему же так много пони ведётся на это лицемерие.

— А грифоны не ведутся?

— Конечно, нет. У него денег не хватит на то, чтобы купить моё мнение, — поморщилась Гауда. — Не то чтобы он это предлагал. Для грифонов Единства нет. Мы для него просто наёмные крылья.

— И грифоны готовы на него работать?

— Ну да, — кажется, Гауда восприняла это как оскорбление или тупость с нашей стороны. Или тупое оскорбление. — Когти работают на любого, кто платит. На работорговцев, рейдеров, мирных жителей, караваны. Лишь бы были крышечки. Мы политикой не занимаемся и стороны не выбираем. Кроме оглашённых контрактом, конечно. У грифонов так заведено уже более двух веков. Красный Глаз это понимает. И не имеет ничего против того, чтобы пополнить свои ряды нашими наёмниками.

— Ладно, а что за "когти"?

— Когти, — похвалилась Гауда, снова повернувшись к флагу, — это лучшие наёмники в Эквестрийской Пустоши со времен, когда та ещё даже не была пустошью. — Она гордо постучала по своей броне. — И лучших наёмников вам не сыскать.


— А почему...

Но у Гауды наконец-то иссякло терпение.


— Довольно. Я вам, блять, в учителя не нанималась. Я вам работодатель. Выполните моё задание и выполните его как следует, и можете задавать мне свои вопросы, пока я буду вас провожать со своей территории.


Я повернулась к своим товарищам. Работка вряд ли была сложной. Как раз подходила мне по возможностям. Мне даже навряд ли нужна была магия (которой и так почти не осталось).

— Ах да, чуть не забыла. — Гауда снова пощёлкала когтями друг об друга.

И почему только я чувствовала, что мне это не понравится?


— Чего?

— Залог. — На лице Гауды висела холодная, недружелюбная улыбка. — Не то чтобы я вам не доверяла, но мне надо быть уверенной, что вы не пойдёте и не расскажете Дэдайсу всё о нашей небольшой сделке. Так что... один из вас остаётся здесь со мной.

— Хрена с два! — прорычал Каламити.

— А почему бы тебе не сесть на мой рог и покрутиться? — предложила я сдержанно.

Гауда даже хохотнула над этим. Она раскинула когтями.


— Ну, если не хотите работу, то можете идти на все четыре стороны. Я просто прикажу пони снаружи отпереть дверь, а потом скажу им, что вы больше не находитесь под моей защитой. — Она приподняла бровь, будто давая нам время обдумать каждый вариант, как будто у нас и впрямь был выбор. — Если решите взяться за работу, то следуйте правилам.


Ладно, делать нечего. Я с нескрываемой неприязнью посмотрела на грифину.


— Хорошо. Можешь взять меня. — Мгновение спустя я, вздрогнув, уточнила: — В заложники.

Какую-то долю секунды Гауда раздумывала над предложением.


— Нет. — Острый как бритва коготь рассёк воздух и указал на Вельвет Ремеди. — Останется она.

У меня в рассудке эхом отдались слова, сказанные Каламити: “хрена с два!”. Я раскрыла рот, собираясь излить такой поток ругательств, который поверг бы в шок любого рейдера. Но Вельвет Ремеди опередила меня:

— Договорились.

— Чего?! — Я ошеломлённо уставилась на неё.

Вельвет просто кивнула.


— Здесь есть пони, которым нужна моя помощь. К тому же твои навыки пригодятся для выполнения задания...

— Погоди, — перебила её Гауда. — Нужна помощь? Только не говори мне, что ты ещё один Проповедник.

Вельвет Ремеди смерила грифину строгим взглядом.


— Может быть, тебе стоило сначала спросить чуть больше обо мне, прежде чем заявлять, что останусь с тобой именно я.




Каламити передал мне бинокль и укрылся за грудой камней, лежащей на вершине холма. Я поднесла его к глазам и оглядела раскинувшуюся перед нашими глазами небольшую искусственного происхождения долину, окружённую гребнями холмов.


Несколько рядов железнодорожных путей пересекали долину и обрывались перед металлическими воротами крепости. Бетонные стены с решётчатыми окнами возвышались над окрестностями, окружая внутренний двор, едва видный сквозь крышу из колючей проволоки (хотя с одного из краёв двора в проволоке имелось отверстие, через которое, очевидно, когда-то спускались грузовые вагоны). Развалины дороги, разрубленные на части несколькими бетонными заграждениями, вели ко вторым металлическим воротам, находящимся под сторожевой вышкой. Между ней и другими башнями прогуливались редкие часовые пони.

Перевоспитательный Скотный Двор Разбитое Копыто
"Восстанавливаем сбившихся с пути тяжёлой работой и любящей заботой"

Мы были предупреждены о том, что долина была заминирована. Путь по дороге обернулся бы в кровавую мясорубку. И даже если бы я пошла в одиночку, воспользовавшись СтелсБаком, я вряд ли прошла бы через закрытые ворота. Судя по их виду, они открывались только изнутри. Если мы собирались проскользнуть вовнутрь незамеченными, у нас оставался лишь один вариант. Я повернулась к Каламити и по его лицу увидела, что он пришёл к тому же выводу.

— Так понимаю, мы подождём, пока стемнеет, потом я перенесу тя туда.

Я кивнула.


— Ты уверен, что твоё крыло выдержит?

Каламити потянул своё забинтованное крыло и несколько раз взмахнул им.

— Агась. Сойдёт. Чтоб меня сбить, нужно всадить больше, чем одну пулю. — Потом быстро добавил: — По крайней мере, когда я не тащу с собой телегу из-под яблок.


Он посмотрел на крыло и помрачнел. Лететь всё равно было рискованно. Тёмное пятно в форме пони на фоне неба вполне могли заметить, особенно если местные часовые ожидали грифонов. Я не хотела вновь рисковать здоровьем Каламити. А СтелсБак не мог укрыть нас обоих. Я поразмышляла над дилеммой, пока меня не осенило. Это должно было сработать, хотя мне было неприятно просить Каламити лишний раз напрягать своё больное крыло. (Даже если он сам это только что предложил.)


— Каламити, помнишь те матрацы, что лежали в бакалее? — спросила я.

Час спустя Каламити плавно снижался, описывая в вечернем небе круги над брешью в колючей проволоке, растянутой над камнедробительным двором. В передних ногах он нёс меня. А я в свою очередь напрягала свой телекинез, левитируя под нами простыню от одного из матрасов из лагеря рейдеров. Покрытый пятнами кусок ткани прямоугольной формы скрывал наши очертания в небе.

Разбитое Копыто стало домом сбежавшим рабам, в частности и тем, что спаслись с того самого железнодорожного состава у Узловой Станции Р-7, которые теперь жили за счёт рейдов на местные фермы. Мой живот скрутило от одной мысли об этом. После того, как я сражалась за свободу рабов, рискуя как своей жизнью, так и жизнями моих друзей (не говоря уже о невинных поездовых пони), от мысли о том, что некоторые бывшие рабы опустятся до самых отвратительных форм варварства, у меня появилось ощущение, будто с меня вот-вот слезет кожа.

Их вожаком был пони по имени Дэдайс, который в свою очередь выполнял приказы ещё более важного пони, которого никто, кроме самого Дэдайса, не видел: Мистера Топаза. Именно для Мистера Топаза Дэдайс организовывал рейды и поддерживал работу на каменоломне.

По словам Гауды, в этой крепости, в офисе Дэдайса, был сейф. А в сейфе лежал гроссбух. Он и был нужен Гауде. Она не сказала зачем.

Честно говоря, у меня самой были причины для того, чтобы покопаться в этом гроссбухе.

Каламити ловко проскользнул сквозь дыру в проволоке и аккуратно приземлился на краю двора.


— Вот видишь, — прошептал он с самоуверенностью в голосе, — проще пареной репы.

Мгновение спустя два рейдера пробежали мимо нас рысцой. Мы отступили в тень, и я накинула на нас простыню. Мы задержали дыхание.

— Ты ничего не слышал? — спросил один у другого.

— Слышал. Как у меня желудок проурчал.

Казалось, они остановились на несколько мучительно долгих секунд. От вони, испускаемой простынёй, у меня слезились глаза и скручивался узлами желудок. Я боялась, что чихну или меня стошнит.

Наконец, их копыта зацокали, удаляясь. Отбросив поганую простыню, я втянула свежий воздух. Затем мы с Каламити проскользили вдоль стены к первой попавшейся двери. Та оказалась закрыта. Ненадолго.




— Эт не тот сейф, который нам надо взломать, — прокомментировал Каламити, стоя на стрёме у двери.

Как оказалось, мы умудрились вломиться в центр для посетителей перевоспитательной… глядя правде в глаза, тюрьмы. На украшавших стены плакатах были изображены улыбающиеся, счастливые пони, которые разбивали копытами камни, открывая взору прекрасные самоцветы, или несли эти самоцветы надзирателям, буквально излучавшему одобрение. (“Здесь мы учим тех бедных пони, что сбились с пути, воссоединяться с миром!” гласило одно знамя. На другом читалось: “Наши гости гордятся своей полезной и тяжёлой работой, поддерживающей фронт!”)

Чтобы передать мои чувства не хватило бы фэйсхуфов всего мира.

В стороне от Каламити стояли, тускло помигивая лампочками, два торговых автомата. Оба уже давно были взломаны, и запасы Спаркл~Колы и Рассветной Сарсапарели соответственно (на втором автомате красовалось изображение Богини Селестии, поднимающей солнце над счастливыми потребителями Сарсапарели) опустошены. Однако нам удалось добыть из этих машин немало довоенных монет.

— Да это недолго, — ответила я, левитируя к замочной скважине заколку с отвёрткой. Сейф, над которым я сейчас работала, не принадлежал Дэдайсу; это был сейф-хранилище для ценных вещей в Бюро Находок Центра для Посетителей. Эта часть здания даже не была напрямую соединена с самой тюрьмой. Нам ещё предстояло вновь отважиться пройти по двору и найти другую дверь.

Каламити покачал головой.


— Честно слово, я не в своей тарелке. Не пойму, зачем мы эт всё делаем. Мы ведь не помогаем рейдерам?


Я остановилась. Эта мысль приходила на ум и мне.


— Мы делаем это потому, что мы не в том состоянии, чтобы бороться с этим народом. Даже если бы мы были здоровые и выспавшиеся, это всё равно было бы непросто. — Я глубоко вздохнула. — Более того, это наш шанс копнуть поглубже в то, что вообще тут творится.

— Мне не особо интересно, чё творится в лагере рейдеров. Разве что чтоб узнать, как положить этому конец.


Я повернулась к Каламити.


— Нет, не только здесь, а везде. — У меня в голове обрисовывалось что-то, что мне не особо нравилось. — Я замечаю всё больше мелочей, подсказывающих, что это не нормальная для Пустоши ситуация. В мою первую ночь вне Стойла меня поймали работорговцы. Они прибыли к рейдерскому мосту, собираясь заплатить пошлину за проход, но вместо этого рейдеры открыли огонь. Тогда я приняла это за слепую удачу, но я больше так не думаю.


Каламити задумчиво посмотрел на меня, взвешивая в уме выдвигаемые мной идеи.

— Та псевдо-богиня в старой Эплузе была чем-то новым. Местные работорговцы не видели раньше ничего подобного. А некто Стерн прислала ту сучку сюда из Филлидельфии в качестве надзирателя. И всё это произошло за сколько времени? За неделю-две?

Моё внимание снова переключилось на сейф.


— Тут явно что-то происходит, и этот Красный Глаз тут играет главную роль. Что бы это ни было, оно долго планировалось... — Я не могла найти подходящие слова; внезапно они пришли ко мне с ментальным озарением. — Это как река во время грозы, которая вот-вот выйдет из берегов и всё затопит.

Каламити присел, сдвинув шляпу на затылок, и долго над этим поразмышлял.

— Да, пожалуй, всё логично. — Каламити хихикнул. — Кроме того, как часто я могу похвастаться тем, что я на задании, данном…


— Не надо.

— Кажись, ни разу, — заржал он.

Моя заколка сломалась. Я достала другую и попробовала ещё раз. У меня было сильное и отчётливое желание посмотреть содержимое этого сейфа, вызванное прочтением одной из последних довоенных заметок в терминале Центра для Посетителей. Сам терминал был так здорово зашифрован, что Рейдеры Разбитого Копыта так и не смогли его взломать.

Запись 42:
"Только что узнала, что Центр для Посетителей этого учреждения закрывают. Министерство Морали постановило, что друзья и семьи пони, признанных виновными в провокации и предательстве, больше не будут иметь право видеться с нашими гостями, пока те не будут официально реабилитированы, опасаясь, что гости могут передать ересь своим близким. По существу, это будет моя последняя запись.

К частью, выходное пособие будет весьма щедрым. Думаю переехать в Клаудсдейл с семьёй. Наземный мир слишком мерзок для того, чтобы выращивать тут моих жеребят.

Мы сделали всё, что было в наших силах, чтобы связаться с теми пони, чьи вещи всё ещё лежат в Бюро Находок, и почти всё, что тут осталось, будет отправлено им по почте уже сегодня. К сожалению, нам так и не удалось связаться с посетившей нас недавно певицей. Свити Белль, очевидно, пропала с лица Эквестрии. Я позаботилась о принадлежащих ей вещах, убрав их в сейф.

Забавно, что мы закрываем этот офис буквально сразу после того, как его перекрасили. Если бы нас предупредили пораньше, то у нас было бы меньше проблем. (Не считая нового платья Тиары, пусть остальные и огорчены случившимся. Эта кобыла просто невыносима.)"

Сейф открылся ценой одной заколки. (Вскоре я, к своему разочарованию, узнала, что могла бы просто открыть его через терминал, если бы была терпеливей.)

Внутри лежал одинокий свёрток. Я аккуратно вытащила его зубами и положила на землю. Стоило мне потянуть за шнурок, как он с лёгкостью развернулся. Моему ошеломлённому взору предстала статуэтка непередаваемо прекрасной белой единорожки со сладострастными фиолетовыми гривой и хвостом, а также кьютимаркой в виде трёх самоцветов. (В свёртке были и другие вещи, но я про них совершенно забыла.)


— Ну что, закончила растлевать взглядом эту статуэтку? — Слова Каламити вернули меня на землю. Он нетерпеливо посмотрел на меня. Я залилась румянцем.

— Да, признаю, она красавица. Но вряд ли б ей понравилось, как ты на неё смотришь.


— Я... просто… смотрела… — пробормотала я, а затем сосредоточила все силы на том, чтобы левитировать статуэтку себе в сумку. Я знала, что могла в любой момент сжечь остатки своей магии, но я не могла не взять её с собой! И я не смела портить статуэтку, перенося её зубами. Она зашаталась, не желая отрываться от земли. Затем я почувствовала мощный приток сил, и статуэтка грациозно взлетела. Чем бы это благословение, данное ей, ни было, мои магические силы были восстановлены. Немного, но достаточно, чтобы левитировать статуэтку и даже Малый Макинтош. Я повернула в воздухе сексапильную, великолепную пони и смогла разглядеть гравировку.

“Будь непоколебим!”

Заметка: Следующий уровень.
Новая способность: Твёрдое Копыто — Ваши атаки становятся изящнее и точнее. Вы получаете повышенный, эквивалентный 5 очкам Удачи, шанс нанести противнику критический урон.