Голоса из Прошлого. Глава 13

Дом.


— Откажись от прав на содержимое хранилища, и она вся твоя, — объявила Гауда, указывая крылом на узловую станцию Р-7. — Согласна?


Хранилище, заполненное воспоминаниями, вырванными из разума многих пони, что двести лет как мертвы... или место, которое можно назвать моим домом.


— А тебе она не понадобится? — спросила я осторожно. — Для обороны?


— Теперь, когда я всем заправляю, я переберусь в Разбитое Копыто. Нас больше не хватит, чтобы занять все посты. Нам придётся объединиться и организовать новую линию обороны. Если повезёт, работорговцы Красного Глаза понесутся обратно в свои норы зализывать раны. Я не полагаюсь на везение. — Гауда натянуто улыбнулась. — Предпочитаю полагаться на жадность пони. Чаще всего это срабатывает намного лучше.


Я медленно кивнула.


— А местные пони её не разграбят, пока меня не будет поблизости?


Гауда ухмыльнулась. У меня всё лучше выходило задавать вопросы, которые она считала уместными.


— Если я им скажу этого не делать, то не будут. — И с нехарактерным ей тёплым тоном она добавила: — Все осознают, что ты для них тут сделала. А те, кто не считает себя перед тобой в долгу, имеют достаточно здравого смысла, чтобы не нарываться на гнев местного убийцы драконов.


Я смотрела на нерабочий поезд, на лачуги из металлолома, видя все в новом свете. Это место могло быть моим домом. Нашим домом, если Каламити и Вельвет готовы к этому. Место для отдыха, место, где Каламити мог бы повесить свою шляпу. (Образно говоря, ибо он даже спал, не снимая её, впрочем, как и поддоспешник от боевого седла).


Я прошлась, осматриваясь.


На Станции был водяной насос, гриль для приготовления пищи. Небольшой очиститель воды находился там, где были личные покои Гауды. В поезде было несколько запираемых скотных вагонов и два крытых. У нас было бы у каждого своё личное пространство, много места для хранения. Генератор в одной из лачуг поддерживал освещение в ночное время, а в товарном вагоне стоял рабочий холодильник.


Я взглянула на сторожевую платформу над местом, что раньше было кабинетом Гауды. Каламити помахал мне своим перебинтованным крылом. Он почти закончил устанавливать трёхствольную плазменную пушку. Я задумалась... Каламити был единственным из нас трёх, у кого хватало навыка, чтобы стрелять из этого монстра вкопытную, но, может быть, я сумела бы переделать её в автоматическую турель? Помня о камуфлированном пегасовском конвое, я знала идеальное место для поиска требуемых деталей.


Да, это местечко было проржавевшим, засранным, полным заплесневелого сена, но почти всё это можно было исправить тяжелой работой и любящей заботой. Отвратительная вонь из здания вокзала, уборная которого была переполнена навозом, была совершенно другим делом. Я бросила на него взгляд и подавила рвотный рефлекс. Решение этой задачки было бы и непростым, и неприятным.


Вельвет Ремеди заметила выражение моего лица и пропела:


— Думай об этом не как о годах сваливания лепёшек в одну кучу, Литлпип, а как о бесплатных удобрениях. Мы могли бы посадить здесь сад.


Мы! Это слово наполнило меня теплом и радостью, словно луч солнца.


Моим домом в Эквестрийской Пустоши был бы бывший дом Гауды. Вместе с её кабинетом.


Любое сомнение (или беспокойство о том, зачем это вдруг Гауде понадобилось хранилище, полное шаров памяти) было смыто этим замечательным словом — "мы".


— Беру!





— Так-то я не понял, — пробормотал Каламити. — Она терь рейдерам помогает?


Каламити и я вместе шли через каменоломню Разбитого Копыта чуть позади Гауды. Вельвет Ремеди была где-то в другом месте, настаивая, что сделает всё, что может, для помощи раненым, несмотря на полное отсутствие медикаментов (как наших, так и в запасах лагеря), израсходованных уже на второй день после битвы. И даже несмотря на то, что, вполне возможно, изверги, убившие родителей Сильвер Белл, были скорее среди раненых, чем среди мёртвых.


— Не будет рейдеров больше. — Голос Гауды звучал решительно, так, что данное заявление было трудно поставить под сомнение.


Каламити, будучи самим собой, всё равно усомнился:


— Не изменить тех ужасных вещей, чё натворили некоторые из них. — Он встряхнул гривой. — Мне всё-таки эт не нравится.


— Это было при Дэдайсе. — Гаудина Грознопёрая привела угнетённых пони Разбитого Копыта к победе против работорговцев Красного Глаза. Теперь, когда Дэдайс и Мистер Топаз были устранены, именно она была той, кого пони из лагеря признали своим лидером. — У меня большие планы; не будет больше места для бесчестных уродов в моём Разбитом Копыте.


Я наблюдала за ней, любуясь её словами и движениями. Мне не нравилась Гаудина, но я не могла её не уважать. И да, она была гладкая, мощная и очень привлекательная для не-пони. (И что с того, что она грифина? Нет ничего плохого в том, что я просто смотрю.) Гауда взяла на себя двух вражеских грифонов и покромсала их своими когтями и магическим дробовиком. В бою она получила несколько новых рубцов. Я думаю, они только сделали её ещё более впечатляющей.


Я надеялась, что и другим кобылам они тоже приходились по нраву; теперь у меня самой был подобный шрам. Несмотря на причиняемую ожогами боль, их можно было полностью исцелить волшебными лечебными средствами. Но зловредные повреждения, причинённые деформирующей и разрушительной магической силой, было не так-то просто излечить. Короткий штрих повреждённой плоти на шее, след от прикосновения магического энергетического копья, останется у меня на всю жизнь.


— ...Тухлые яйца везде есть, но с ними мы разберёмся, — сказала Гаудина Каламити. Я поняла, что отвлеклась, так как рассматривала её бока (совершено уважительном образом), и потеряла нить обсуждения. — Остальные пони понимают, что они годами ломали копыта ради дракона, который в качестве награды собирался их сожрать. Они переоценили свои жизненные пути, и большинство будет готово к переменам.


Гаудина ухмыльнулась, глядя на Каламити.


— Я заставлю бояться Гауду всех, кто не будет.


За несколько прошедших дней я уже успела узнать, что Мистер Топаз опустил лифт и собирался забраться во двор, когда я включила тревогу. Голос у дракона был громкий и звучал на весь двор. Хоть никто и не знал, о чём я говорила, слова дракона слышало довольно много народу.


Слово распространилось среди выживших. Теперь каждый пони знал меня и моих товарищей по имени и составил своё мнение...


— Эй, Литлпип! — раздался крик через двор, исходивший от группы пони, которые раскладывали броню, снятую с трупов. — Нашла хорошие пули для убийства драконов? А в кладовке Мистера Топаза не искала?


...И у некоторых оно было чуть менее уважительным, чем у других. Я закатила глаза и постаралась проигнорировать их.


Собравшись, я включилась в разговор:


— Так что же за большие планы, о которых ты упомянула?


Гауда остановилась и, повернувшись, оценивающе меня оглядела. Несомненно, я совала нос в дела, которые она предпочитала хранить в секрете. После длительной паузы она поведала мне всё, что мне было позволено знать, но ничего сверх того, что я разузнала бы сама за несколько недель.


— Из-за безвременного разуплотнения Мистера Топаза у нас теперь достаточно самоцветов для привлечения караванов и создания торговых путей. Разбитое Копыто лежит в пределах нескольких дней движения каравана от Мэйнхэттена и Новой Эплузы, — с проницательной усмешкой заверила меня Гауда, — а эплузианцы, я слышала, ищут новых торговых партнёров.


Я старалась не поморщиться. Как много Гаудина знала?


— Агась, а у меня в Кантерлоте есть один хлев, который я могу продать, — с издёвкой сказал Каламити, криво улыбаясь Гауде. — Нисколечки не поверю, что закалённая наёмница, навроде Гаудины Грознопёрой, собирается обосноваться тут и поиграть в мэра.


Гаудина рассмеялась. Звонко и насыщенно.


— Ты прав. Ещё я разошлю... — Она сделала паузу, подыскивая подходящее слово, — приглашения всем Когтям, кто сейчас не связан контрактом.


Дальше она не разъясняла, но картина у меня уже начала вырисовываться.


— Что насчёт шаров памяти? — спросила я в основном из любопытства.


При всём моём удовлетворении от приходящей в форму узловой станции Р-7 (особенно порадовали запечатывание источника тошнотворной вони и начало воплощения моих планов о батарее турелей в реальность), я стала подозревать, что мне чего-то недоговаривают. Эта мысль меня не расстраивала — мои седельные сумки уже и так были полны. Во всяком случае, я восхищалась тем, насколько проницательной казалась Гаудина.


Глаза Гауды сузились.


— Не твоё дело. — Как я и ожидала.


Когда мы дошли до конца двора и вошли в сторожевую башню, я услышала работающее радио. Окончание древней песни Сапфиры Шорс уступило голосу диджея Пон3:


"Добрый вечер, жители пустоши! Как ваши дела? Готовьтесь получить порцию свежих хороших новостей! Помните ту малую кобылку из Стойла, атаковавшую работорговцев в Эплузе и спасшую всех тех пони? Не спрашивайте как, но она выжила после крушения поезда с обрыва. Это верно, леди и джентльпони, она вернулась!"


Гауда продолжала идти, но Каламити остановился и уставился на меня, подняв брови и отклонив назад шляпу. Я почувствовала, что сильно краснею, не зная почему.


"Кажется, я слышу, вы спрашиваете, и где же она была всё это время? Ну тогда садитесь и слушайте. Потому что пришло время диджею Пон3 рассказать вам одну историю. Готовы? Хорошо. Это история о маленькой кобылке по имени Сильвер Белл..."


Я в растерянности взглянула на Каламити. Мне не нравилось получать похвалу за хорошие поступки Вельвет Ремеди. Вся моя заслуга была в том, что я уболтала Наблюдателя передать Дитзи Ду прошение о помощи.


— Погодь, пока он не начнёт называть тя убийцей драконов. — Каламити веселился над моим смущением. Диджей Пон3 не сказал ничего про моего друга-пегаса, и Каламити, казался чрезмерно довольным этим.


Я снова обвела взглядом каменоломню и всех пони, напряжённо трудившихся на бывшем поле битвы. Стало немного тоскливо на душе.


Под конец недели, решила я. К тому времени мы бы уже починили турели, снятые с небесного конвоя. А также полностью излечились бы и отдохнули. Моя шёрстка уже начала зарастать в месте, где были ожоги. Вельвет Ремеди уже перестала суетиться по поводу крыла Каламити.


Сам же Каламити уже не находил себе места. Он присоединился ко мне потому, что, подобно ему, я не могла сидеть без дела, пока других мучили и убивали. Ему нравилась идея использования узловой станции Р-7 в качестве опорного пункта для наших операций, и он уже планировал оборудовать в одном из грузовых вагонов мастерскую, но и не думал осесть и играть в счастливую жизнь домохозяина.


Вельвет Ремеди продолжала заботиться о самых тяжело раненных, кого она могла спасти, но было заметно, что она начала мириться с мыслью, что не могла оказать такую помощь, которую не были способны оказать другие пони. Вскоре и она пожелала бы покинуть это место. Певчая птица ещё не отлетала своё.


Сама же я желала раздавить очернявшую Эквестрию безжалостную тень рабовладельчества Красного Глаза, но эта цель была неопределённой и абсурдно амбициозной. Как показала практика, я в силах спасти отдельных пони, но я не была настолько самонадеянной, чтобы полагать, что могла бы повлиять на целые армии и экономику. По правде говоря, единственной достижимой целью была встреча с диджеем Пон3. Я рассчитывала на то, что он мог указать мне путь. Плюс к тому, после прослушивания радиопередачи в течение нескольких дней мне действительно понравилась идея добавить в программу музыку Вельвет Ремеди.


Под конец недели, решила я, пора будет отправляться.





Мы были готовы идти. За исключением Вельвет. Я наблюдала, как она лежит на полу выбранного ею лично для себя вагона и разглядывает покоящийся меж её передних ног шар памяти, который мы нашли обломках повозки Дитзи Ду.


— Ты что, всё ещё не посмотрела его? — спросила я с удивлением.


Вельвет Ремеди посмотрела на меня кротким милым взглядом.


— После того, что ты нашла в хранилище? Как я могу? Я надеялась, что речь идёт о Флаттершай... Но теперь... — Она поймала шарик копытами и поднесла к глазам. — Что, если это тоже признание? Что, если это плохо?


Я могла её понять. Я вспомнила свою реакцию на слова Вельвет о том, что она не была узником работорговцев старой Эплузы. Хотя тому и была похвальная причина, я познала, насколько это больно — видеть, как пони, которую ты боготворишь, падает с пьедестала, на который ты её поставила.


— Хочешь, я посмотрю его первой для тебя? — предложила я.


Вельвет Ремеди благодарно улыбнулась и кивнула. Она поставила шарик на пол и отступила.


Я сделала глубокий вдох, проглатывая внезапную нерешительность. Я никогда на самом деле раньше не просматривала шары памяти. Я знала, что ожидать: повторное переживание опыта другого пони. Я слышала, такие воспоминания были зрительные, слуховые, осязательные... Даже вкус и запах сохранялись. Но я не знала, были ли они чёткими и яркими? Или за года могли помутнеть, потерять чёткость? Не знала я так же, увижу ли вещи, как они действительно происходили? Или же они окажутся искажены личным восприятием и предубеждениями обладателя этой памяти? Буду ли я слышать мысли того пони? И буду ли я в состоянии отличить их от своих?


Я остановилась в нерешительности, хотя меня одолевало сильное любопытство. Вельвет Ремеди смотрела на меня; её присутствие напоминало мне, почему я это делаю.


Я опустилась на колени. Наклонившись вперёд, я коснулась рогом шара памяти и сосредоточилась на нём.


Странное ощущение захлестнуло меня, когда вагон, Вельвет Ремеди, все Пустоши исчезли и были заменены совершенно другой реальностью.





Я встрепенулась, задыхаясь, будто задерживала дыхание, когда мой собственный мир затопил всё вокруг меня, словно прорвав плотину. Пара секунд ушла на то, чтобы крепче встать на копыта.


Вельвет Ремеди смотрела на меня большими, красивыми глазами. Я улыбнулась ей и левитировала к ней шар памяти, стараясь сосредоточиться вокруг него, а не прямо на нём, чтобы не потеряться в памяти снова.


— Здесь нет ничего плохого.





Почти весь день мы прошли под серым небом оттенка сланца. Вдали неясно вырисовывались холодные мёртвые остовы Мэйнхэттена, всё ещё более чем в дне пути от нас. Но даже на таком расстоянии ощущалось разрушительное воздействие жар-бомбы. До этих мест пламя не дошло, однако взрывная волна сровняла с землёй деревья и изрядно подырявила дома.


Мы приблизились к маленькому скромному домику, стоявшему отдельно от остальных, на пару километров дальше от Мэйнхэттена, чем всё остальное предместье, буквально окружившее город. Передняя дверь домишки смотрела в сторону от города, будто бы намеренно избегая общества городских монолитов позади. По этой причине передняя дверь осталась нетронутой взрывом, в отличие от задней части дома, почти полностью провалившейся вовнутрь. На таком расстоянии действие взрыва схоже с действием сильного урагана, оно лишь ослабило строение, для того чтобы само время довершило процесс разрушения.


Только мы подошли ближе, Каламити шепнул:


— Кто-то дома.


Он поднялся в воздух и украдкой приблизился, чтобы рассмотреть получше. Секунду спустя он вернулся, улыбаясь:


— Всё путём. Там торговец-бродяга, отсиживается в развалинах. А совы можно не бояться — уверен, она смирная.


Каламити развернулся и полетел вперёд, чтобы поприветствовать торговца. Вельвет Ремеди побежала за ним, двигаясь к отсутствующей западной стороне этого небольшого здания. Я последовала за ними и случайно заметила, что кто-то прибил аудиопроигрыватель к входной двери. Он выглядел древним и потрёпанным. Я подозревала, что он тут висит ещё с тех пор, как умер владелец хижины. Я сменила курс и подбежала к двери. Мой ПипБак откуда-то знал эти руины, на нём высветилось: "Коттедж Трикси". Я уже давно бросила попытки понять, почему мой ПипБак всё не перестаёт отмечать на карте, казалось бы, каждое случайное место.


Проигрыватель был в ужасной форме. Я стянула его с двери, намереваясь разобраться с ним, пока Каламити торговался с торговцем. В глубине моего сознания голос настаивал, что, возможно, это будет непросто, и стоит воспользоваться Праздничными Минталками. Я знала, что голос лгал, и пыталась игнорировать его.


Когда я вернулась к другим, купец (седой жеребец-единорог с гривой песчаного цвета и в снаряжении торговца) рассказывал Каламити и Вельвет Ремеди небылицы о Мэйнхэттенских руинах. Судя по тому, как он смотрел на Вельвет, было ясно, что он не видел такой красивой кобылы... ну, очень долго, если вообще когда-либо.


— Призраки? — с недоверием спросила Вельвет Ремеди.


— Ага. Вот из-за них-то сам я дальше Фетлока не захожу. Ну, из-за них и ещё мантикор.


— Мантикор? — засомневался Каламити. — Чёй этим лесным существам делать в руинах крупнейшего довоенного города?


— Не знаю, но руины просто кишат ими. Лучше держаться оттуда подальше.


— ...И призраками, — не унималась Вельвет.


Единорог-торговец кивнул.


— Так говорят, по крайней мере. Имейте в виду, Мэйнхэттен — это вам не Кантерлот, где пони умерли медленно и мучительно. В Мэйнхэттене словно ничего не произошло. Это случилось так быстро, что духи пони даже не поняли, что они мертвы.


— Ерунда, — заржала Вельвет.


Пони наконец заметил подошедшую меня и широко улыбнулся.


— А, ещё один покупатель. Добро пожаловать в... — он повёл копытом на руины здания вокруг нас, — Луной Забытую Дыру. — Сидевшая на лишённом створок шкафу за его спиной робо-сова зажужжала и по-совиному ухнула. В приоткрывшемся металлическом клюве я заметила отблеск спрятанного внутри небольшого энерго-магического оружия. — Ничего особенного, зато всё моё.


Любопытство взяло верх надо мной.


— Почём птичка?


Купец засмеялся.


— Пардоньте, мисс. Старина Шестернекрыл не продаётся. Торговцы в пустоши долго не живут, если путешествуют без защиты.


Я кивнула и подошла к Каламити, чтобы передать ему энерго-магическое копьё для продажи, и уселась дальше копаться в проигрывателе. Эти штуки были сделаны до смешного выносливыми, но конкретно этот перенес уже хренову тучу побоев. Когда я уже достала несколько моих точных инструментов, я поняла, что это будет маленьким чудом, если я чего-нибудь добьюсь от него.


Только начала я работать, как услышала, как Вельвет топает:


— Нет, нет, нет. — Я подняла глаза, удивляясь, почему она возражает против моих стараний, и поняла, что она смотрела на Каламити. Опустив голову, она оттолкнула его лбом от продавца.


— Какая муха тя укусила? — возмутился Каламити.


— Ты позволяешь ему грабить тебя, вот какая! — возразила она. — Теперь позволь пони, которая кое-что в этом понимает, заняться делом.


Я ошеломлённо наблюдала за своими спутниками. Торговец смотрел на них, слегка нахмурившись. Вельвет Ремеди повернулась к нему, пока Каламити наблюдал со стороны. Она проигнорировала кучу товаров, что Каламити пытался сбыть, не говоря уже о тех, что он пытался купить, и, похлопав ресницами, одарила купца взглядом, вызвавшим у меня укол ревности. Потом спросила:


— То платье, весеннего цвета. Сколько за него?


Она торговалась, включив своё обаяние, и при этом скромно отмечала плохое состояние каждого из платьев, которые он ей предлагал. Вскоре она приобрела четыре платья по цене двух.


Подбежав к Каламити с платьями, Вельвет вежливо его попросила:


— Не будешь ли ты так расчудесно любезен починить тканью этих платьев то, что сделала наша ужасная битва с тем драконом с прекрасным платьем, которое дала мне Литлпип?


Я почувствовала, что моё сердце сделало небольшое сальто в груди. Каламити в замешательстве просто уставился на неё. Купец, наблюдая за ней, медленно пробормотал: "битва с тем драконом."


— Эт ещё зачем? Ты даж медприпасов никаких не выторговала.


Вельвет пропустила это мимо ушей.


— Ну пожааалуйста! — добавила она, улыбнувшись Каламити, и тот быстро принялся за работу.


Я вернулась к своей возне с проигрывателем. Спустя почти час я была довольна прогрессом. Я поняла, что содержание записи не стоило затраченных усилий, но этот проигрыватель стал для меня вызовом. Само же сообщение не имело особого значения.


Каламити закончил ремонт великолепного платья Вельвет. Я была впечатлена, платье было почти как новенькое. Вельвет улыбнулась ему и чмокнула в щёку (вызвав у меня ещё один укол ревности), а затем взяла платье и побежала прятаться, чтобы одеть его. (В чём, по правде говоря, я не видела смысла.)


Мой ПипБак последний раз просканировал сообщение, восстанавливая его. Мне удалось восстановить запись почти целиком. Я нацепила наушник и начала слушать результат часа своих трудов. Я не ожидала многого, хотя, подумала я, если там окажется рекламный аудиопроспект о галстуках, я немного расстроюсь.


"Уайтлип, мне жаль, но мы не сможем увидеться на этой неделе. Ты же знаешь, встречами с тобой отмечены одни из лучших дней моей жизни, но я только что получила удивительнейший звонок. Мне позвонила Твайлайт Спаркл, да-да, Твайлайт Спаркл. Вот так, ни с того, ни с сего. Чудеса, правда? В смысле, я её помню ещё со времён, когда она ничего из себя не представляла, а я была...


Ну, не важно. Я так удивилась, что она даже помнит меня. Но нет, она пригласила меня в Мэйнхэттен в эти выходные, чтобы обговорить предложение. Ты можешь себе это представить? Я, работающая в Министерстве Магии! И когда сама глава Министерства лично звонит тебе, чтобы сделать предложение, это должно быть очень важно.


Я... Я не решаюсь сказать это, но я возвращаюсь. О да, жизнь Трикси вот-вот круто изменится!


Гм... я не знаю, как долго пробуду в Мэйнхэттене, но, на всякий случай, зайди и оставь на пороге, как обычно, три бутылки молока и пачку сливочного масла. Я заплачу на следующей неделе. Обещаю."


Столько усилий, и я получаю заказ местному молочнику? Я, конечно, обещала себе не разочаровываться, но всё равно это меня задело.


Снова появилась Вельвет Ремеди, выглядя сногсшибательно. Хоть я уже и лицезрела её в этом наряде, у меня слегка подкашивались ноги. Ну а торговец, вообще не видевший её наряженной, был просто сражён наповал.


— А теперь вернёмся к нашей сделке, — со снисходительной улыбкой произнесла Вельвет, левитировав энерго-магическое копьё из кучи добра, которое пытался продать Каламити. — Только я не уверена, что на что-то подобное у вас хватит крышек, хотя я думаю, мы сможем договориться.


— Не уверены, что хватит...? — торговец пытался нащупать почву под ногами. — Леди, да эта штука стоит...


— Довольно-таки много, — улыбнулась Вельвет. — Подумайте, сила энерго-магического оружия, но в виде копья, которое можно использовать без специальной подготовки. Убийственно эффективное оружие, у которого никогда не закончатся патроны или спарк-батареи. Не нужно тратить с трудом заработанные крышечки на патроны, не надо бояться, что понадобится остановиться и перезарядить его в критический момент боя.


Вельвер Ремеди эффектно им взмахнула.


— И посмотрите на его состояние! Одни лишь драгоценные камни стоят дороже, чем скудный запас медикаментов, который ваша маленькая "Дыра" может предложить.


Она сделала паузу, глядя на энерго-магическое копьё.


— Хотя если подумать, то я не могу себе представить расставание с ним. Оно, конечно, тяжеловато, но...


— Хорошо, хорошо, — перебил её единорог-торговец. — Что вы хотите за него?


Я посмотрела на Каламити. По его выражению было ясно, что он думает о том же, о чём и я. С этого момента Вельвет будет заниматься всем нашим бартером.





Радтаракан мерзко хрустнул под моим копытом. Я поспешно отскребла его кишки о сломанный дорожный знак. Прошлую ночь мы провели в коттедже Трикси и за утро уже успели преодолеть приличное расстояние.


Судя по ПипБаку, этот лабиринт почерневших разрушенных домов, через который мы пробирались, был когда-то пригородом Фетлок. Мы не спешили — такая большая территория означала, что где-то ещё могут быть годные для прикарманивания вещи, притом даже не запертые в сейфах или сундуках. Жаль, не было медицинских припасов. Вельвет старалась экономнее использовать то немногое, добытое у торговца, резала лечебные повязки надвое и натрое, по-прежнему настаивая на очистке и обработке порезов и царапин во избежание инфекций.


Вельвет Ремеди счастливо завизжала, когда открыла старый холодильник и обнаружила несколько бутылок со всё ещё чистой водой внутри. Наши фляги были почти пусты, а несколько рабочих кранов, что я нашла, заставили мой ПипБак трещать из-за радиации в воде. Её находка была прямо благословением Луны.


О каком-либо укрытии говорить не приходилось, да и красные метки не переставали ползать на моём Л.У.М.е. В основном, из-за радтараканов или, реже, из-за гигантских ежей-мутантов. Магическая радиация, просочившись в воду, исказила множество представителей фауны пустоши в гротескные и часто монструозные версии их изначальных форм. Большинство же существ попросту не пережило трансформаций.


Но по крайней мере, это были не рейдеры или работорговцы. Отсутствие необходимости сражаться с другими пони было просто отдушиной. Вельвет Ремеди начала развивать своё умение обращения с игольным пистолетом. Её моральные устои насчёт убийств явно не относились к голодным и враждебным хищникам.


К нам присоединился Каламити, разведав, что нас ждёт впереди:


— Вот нам привалило! Я, похож, нашёл, куда нам завалиться на ночь.


Вельвет и я проследовали за ним. Два квартала спустя мы наткнулись на каркас пассажирского небесного фургона. Этот был в гораздо лучшей форме, чем тот, через который пришлось тогда срезать путь на окраинах Клаудсдейла. Вся краска стала чёрной из-за огня и слезала хлопьями от старости, обнажая не столько металл, сколько ржавчину. Но в целом фургон был нетронут, находясь во время мегазаклинания на остановке, а не в полёте.


Этот фургон также был заполнен пассажирами, которые вместе с водителем, запряжённым спереди, были сожжены заживо волной погребального пламени, прокатившейся по Фетлоку. Фургон был полон обугленных скелетов и сгоревшего багажа.


— Ты хочешь, чтобы мы заночевали там? — спросила Вельвет в ужасе. — Каламити, это жутко. Даже для тебя.


Уставившись на фургон, полный скелетов пони, я поймала себя на мысли, что мне стало интересно, кем они все были. Как им жилось? Были ли они счастливы? Может, этот фургон отправлялся в Мэйнхэттен? Не на работу ли ехали все эти пони? Были ли среди них друзья, болтавшие о своих будущих покупках?


Я раздавила эти мысли железным копытом. Этот апокалипсис и так уже стал ежедневной лавиной ужаса и тоски, которой хватало и без таких мыслей. Они только сводят с ума и склоняют к суициду.


Когда я поглядела по сторонам, то ощутила искорку радости, заметив мерцание от автомата со Спаркл~Колой, втиснутого в закоулок за углом от стоянки.


— Я сейчас вернусь, — объявила я, оставляя Каламити и Вельвет расчищать пассажирский фургон. Или спорить об этом. Всё равно.


Я побежала вдоль стены в укромный уголок, оказавшийся на самом деле гораздо больше, чем я себе представляла. Красные точки на моём Л.У.М.е стали настолько обычной вещью, что я перестала обращать на них внимание. Это было большой ошибкой.


Мантикора повернулась и бросила взгляд на нарушителя, который беспечно забрёл в её логово, и испустила рёв, от которого моя грива встала дыбом. Вонь падали из её пасти дала мне понять, что я была ужином.


В изумлении, я уставилась на здоровенного сурового монстра с могучими передними лапами, огромными крыльями и ядовитым жалом. Как же хорошо, что я уже несколько часов ничего не пила.


У меня не было наготове никакого оружия — не хотелось тратить драгоценные боеприпасы на тех, кого можно было отлягать или раздавить. Мантикора явно не попадала в эту категорию, но я, развернувшись, всё-таки выписала ей пинок обоими копытами по носу.


Будто кирпичную стену брыкнула. Вместо отбрасывания мантикоры назад, я сама себя отправила лицом в землю. Зверюга подняла лапу, полную огромных когтей, и с размаху ударила мне по спине. Если бы не броня Дитзи Ду, удар мог бы проломить мне позвоночник. А так лишь всплеск боли прокатился по моей побитой спине. Я поднялась на копыта и побежала.


Мантикора пустилась в погоню, скачками сокращая расстояние. Я невысокого роста; она же была крупнее нескольких тележек с яблоками, поставленных одна на другую. Погоня была короткой.


Мантикора ударила меня головой, отбрасывая в сторону. Я тяжело рухнула на землю и катилась, пока не врезалась в остатки стены хозяйственного магазина на другой стороне улицы. Пока я пыталась подняться, приходя в себя, мантикора кинулась на меня.


В воздухе раздался звук залпа боевого седла Каламити. Из передней лапы мантикоры брызнула кровь, и она споткнулась, врезаясь в старый фонарный столб, а не в меня. Столб вырвало из земли, и он повалился с глухим металлическим стуком.


Когда мантикора оправилась, полусожжённое платье, должно быть, из багажа, что был в фургоне, пролетело по воздуху в магическом поле Вельвет Ремеди и обвязалось вокруг головы мантикоры, ослепляя её.


Мантикора начала слепо махать своим ядовитым скорпионьим хвостом. Один из ударов угодил в землю в полуметре от меня.


Каламити снова выстрелил, на этот раз в бок этого существа. Я левитировала Малый Макинтош и прицелилась, пятясь. Мантикора мотала головой яростно, сбрасывая повязку с глаз. Мой удачный выстрел попал мантикоре в хвост. Сила Малого Макинтоша расщепила его надвое.


Мантикора взревела от боли и кинулась на меня. На этот раз я была готова и быстро уклонилась в сторону. Повернувшись к ней, направила Малый Макинтош на её задницу. Расправив крылья, она поднялась в воздух и полетела к Каламити.


Каламити успел выстрелить ещё раз, поставив красные кляксы на грудь существа, до того как оно врезалось в него, сбивая на землю. Обеспокоенная судьбой друга, я повернулась посмотреть, куда он, закружившись, упал. Каламити застонал в неудачной попытке подняться на ноги, но, по крайней мере, был цел. Его шляпа лежала на земле неподалёку.


Вельвет Ремеди подбежала ко мне.


— Ты эксперт телекинеза, попробуй это. — Она левитировала рядом с собой стопку дисков для циркулярных пил из хозяйственного магазина.


Когда мантикора устремилась к нам, я заполнила воздух вращающейся смертью.





Вельвет Ремеди закончила просматривать шар памяти Министерства Мира (как минимум, уже в двенадцатый раз) и теперь старалась не смотреть, как я готовлю мясо мантикоры. По моему ПипБаку, оно было относительно неядовитым... по крайней мере, насколько мясо может быть таковым. Вельвет ела нашу последнюю банку кукурузы.


Каламити вылизал наши последние две банки бобов почти час назад и залез под пассажирский фургон, чтобы "посмотреть на кое-что". Он до сих пор не вылез оттуда. Было уже совсем темно, и этот фургон по-прежнему был лучшим вариантом для ночлега, но мы должны были спать по очереди.


Всё моё тело болело от побоев мантикоры. Я уже почти привыкла к постоянному пребыванию в таком состоянии. Каламити досталось больше, но полученное им сотрясение, к счастью, оказалось незначительным. Только Вельвет Ремеди вышла из этого боя без единой царапины. Но всё же мои страдания стоили того: мешочки с ядом с жала мантикоры были последним компонентом, необходимым для сборки дротикомёта по чертежам, найденным мной в оружейной старой Эплузы.


Вздохнув, Вельвет Ремеди подошла к фургону и припала к земле, заглядывая под него.


— Ну, выходи уже. Под этой повозкой не может быть ничего настолько интересного, — осуждающе сказала она. — Ты очень неудачно тогда упал и до сих пор мне не позволил себя осмотреть. — И с твёрдой решимостью добавила: — И на этот раз ты снимешь с себя это седло и дашь мне провести полный осмотр.


Я открыла Спаркл~Колу, одну и найденных мною в торговом автомате после боя, и сделала глоток. Она была тёплая, но не совсем выдохшаяся, с приятным морковным вкусом.


Каламити послушно выполз из-под вагона с широкой улыбкой на лице.


— Хорошие новости, — заявил он. — Он почти не повреждён.


— О чём это ты? — спросила Вельвет Ремеди, склонив голову набок.


Каламити кивнул в направлении фургона. Увиденное заставило меня усомниться в его определении "почти не повреждён". Все окна были разбиты, в крыше зияли дыры, на левой стороне фургона из-за ржавчины образовалась дыра размером в два копыта.


— Я говорю о том, что в отличие от того, чё вы видели раньше, эт красавец представляет собой нечто большее, чем просто бомбу замедленного действия. — Каламити повернулся к фургону и улыбнулся. — Я мог ба его починить. Всё, чё ему нужно — эт потоковый регулятор.


— Ему? — Вельвет заржала.


— Агась. — Каламити взмахнул крыльями, взлетая.


Я подняла бровь.


— Потоковый регулятор? Это довольно специфическое оборудование. Такие вещи на дороге не валяются.


Каламити спустился с небес на землю.


— Та знаю. Но тольк подумайте: если б мы его нашли, то я б мог возить нас всех вместе с любым нужным нам снаряжением по всей Эквестрийской Пустоши. Никаких многодневных пеших путешествий по заражённой местности.


— О да. Ведь у тебя пока что со средствами передвижения всё складывалось просто великолепно, — заржала Вельвет.


Мне вспомнился поезд. И телега из-под яблок. Может быть, забираться в ещё одну, которая по совместительству была ещё и бомбой, было не такой уж хорошей идеей. Однако я этого не сказала. Незачем гасить энтузиазм Каламити. Не то, чтобы у нас была необходимая деталь, а все дальнейшие сомнения можно было отложить до тех пор, пока она не нашлась. Что, по всей вероятности, могло не случиться никогда.


Тем временем Вельвет уговаривала Каламити снять его боевое седло и броню.


— Я знаю, ты сам его сделал и предпочитаешь носить всё время, но серьёзно... Я с вами двумя уже больше недели, и до сих пор не видела твою кьютимарку. Это не чувство стиля, это просто нелепость.


Я была сосредоточена на своём ужине, но услышанное отвлекло мои мысли. Если подумать, я сама ни разу не видела кютимарки Каламити. Он всегда носил как минимум жилетку и седельные сумки. Кроме случаев, когда он купался. И я всегда давала ему уединиться, правда, в основном потому, что не была заинтересована в наблюдении за моющимися жеребцами.


— Эт потому что нет её у меня.


Что? Да быть такого не может. Я сама очень поздно обзавелась кьютимаркой, но всё равно была с ней уже несколько лет. Как это взрослый жеребец мог её ещё не получить.


— Оу, — Вельвет Ремеди отвернулась, не зная как реагировать на это.


Каламити фыркнул.


— Эт не то. У меня она была. Просто терь её нету.


— Чего?! — Вельвет повторила мои мысли, хотя и более порывисто.


Каламити посмотрел на нас и вздохнул.


— Ну, полагаю, вам вполне можно и рассказать. — Он сбросил боевое седло и начал расстёгивать ремни на броне. — Её выжгли.


— Что? Почему? — Вельвет запиналась. — Кто мог такое сотворить?


— Мои братья. — Каламити сказал менее ровно, чем хотел бы. — Смотри, вот чё они делают с такими пегасами, как я.


— Как ты? — спросила я, вспомнив, что он упоминал что-то подобное прежде.


Каламити кивнул.


— Я вам говорил о пегасах. Ну, они говорят, что когда мегазаклинание уничтожило Клаудсдейл, все пегасы отвернулись от Эквестрии и спрятались за полотном облаков. Абсолютно все. Кроме одной.


Я перестала есть; это выглядело бы невежливо. Но я всё равно сделала большой глоток Спаркл~Колы и навострила уши, слушая историю.


— Они говорят, что когда Рэйнбоу Дэш увидела, чё сделали пегасы, она сама отвернулась от них так же, как те отвернулись ото всех пони на земле...


— Кто? — Вельвет Ремеди прервала как могла вежливо.


Каламити улыбнулся.


— Рэйнбоу Дэш. Лучшая из нас, по мнению некоторых пони. Та, которая делала из пегасов самые элитные и грозные войска в Эквестрии и во всём мире. Глава Министерства Крутости. Та, которая...


Клянусь, Каламити ждал, пока я не продолжу пить, прежде чем сказать это. Я сильно закашлялась, Спаркл~Кола брызнула из моего рта и ноздрей. Я неделю после этого буду пахнуть морковью.


— Министерство ЧЕГО?! — я задыхалась, глаза слезились. Я знала, что прервала его историю, но мне было всё равно.


Каламити ухмыльнулся на мою реакцию.


— Министерство Крутости.


— И чем же там занимались? — спросила Вельвет Ремеди.


Каламити пожал плечами.


— Насколько я знаю, ничем.


— Помнишь, как Наблюдатель поведал нам про Министерства? Ну дык вот, я слышал эту историю чутка иначе. Пегасы никогда не рассказывали об остальных главах, только о Рэйнбоу Дэш. И в истории, что я слышал, говорится, что когда Принцесса Луна сказала ей, что она получит собственное министерство, Рэйнбоу Дэш сразу заявила "Ну тогда моё будет Министерством Крутости!"


— Когда её спросили, чем Министерство будет заниматься, она ответила "А, что-нибудь придумают." Сaма же Рэйнбоу Дэш была слишком занята, сражаясь на войне, чтоб отвлекаться на руководство каким-то государственным ведомством.


Я просто смотрела. У меня не было слов.


— Это... интересно. — наконец заявила Вельвет Ремеди. — Так эта Рэйнбоу Дэш была героем для пегасов.


Глаза Каламити сузились.


— Акцент на "была". Она не помогла им закрыть небо, просто улетела. Больше её не видели. А пегасы? Они выбросили своё мнение о ней быстрее, чем кобылка загоревшуюся на ней шляпу.


Каламити закончил отстёгивать свой костюм и сбросил его. Нам открылось его клеймо — ужасный шрам, похожий на облако с молнией на месте, где была его стёртая кьютимарка.


— Я — Дашит, — сказал Каламити. — Для них это означает "Предатель".





Раздались раскаты грома над нами.


Был даже ещё не полдень. Небо стемнело достаточно, чтобы можно было ошибочно определить время как ранний вечер. Первая капля дождя упала на мой нос, вторая — на левое ухо.


Оставив Фетлок позади, мы попали на обширный простор травянистых холмов, кое-где подпорченных неряшливыми песчаными пятнами. У подножия близлежащего холма виднелось озеро, при нём хибарка и несколько негодных шлюпок на побережье. Когда мы приблизились, мой ПипБак, как всегда кстати, сообщил мне, что это «Хижина СтилХувза» и что я её нашла.


Достав Малый Макинтош, я пригляделась в его прицел поближе. Вдоль стены стояли инструменты, а в укрытом снаружи алькове виднелось свечение экрана рабочего терминала. Так… а не турели ли это там? По углам хижины виднелись какие-то закамуфлированные металлические штуковины. Возможно, это тот последний случай на узловой станции Р-7 заставил меня так подумать. Если это и были турели, то они были значительно заглублены в землю.


— Стоять! — крикнула я своим спутникам, заметив почерневшие отверстия на земле в траве вокруг лачуги. Взорвавшиеся мины. Трава была достаточно высока, и, чтобы заметить лежащую на земле мину, надо было на неё наступить.


Каламити и Вельвет Ремеди сразу остановились, глядя на меня с беспокойством.


Я открыла рот, чтобы сказать о минах, но другой голос прервал меня:


— Ну вы только посмотрите, кто это у нас тут! — Голос был царственный, величественный и устрашающий.


Крылатая единорожица внезапно появилась в мерцании перед нами. Вельвет Ремеди взвизгнула.


— Мы помним вас с Эплузы.


Моя челюсть отвисла. Нет. Не может быть...


Но смотря на неё, я понимала, что эта псевдо-богиня отличалась от виденной нами в городке работорговцев. Её окрас был почти таким же, отличия были лишь в лице, гриве и расцветке торса.


Воздух по обе стороны от нас зарябил, и появились ещё две злобнокрылые единорожицы.


— Заклинание невидимости? — возмутилась Вельвет Ремеди, по-видимому, начиная перенимать мою убеждённость, что Пустошь просто ненавидит нас.


Мы были окружены псевдо-богинями. Каждая отличалась от других, но лишь слегка, будто они все были сёстрами. Я панически огляделась, но на холмистой местности не нашлось ни одного вагона. Затонувшей вёсельной лодки не хватило бы.


— Вы не та добыча, что мы искали, — сказала одна из них.


— Но мы с радостью убьём вас, — почти промурлыкала третья.


Заметка: Следующий уровень.
Новая способность: Хитрый Галоп — Ваша манера передвигаться (или летать, если вы пегас) позволяет вам избегать атак. Ваши противники получают -5 к боевым навыкам при атаке.